Комментируя пост про «Последнюю электричку», Виктория засомневалась в правдивости главной метафоры:

«Вот только не поняла, откуда на далеком заброшенном полустанке огромная толпа людей?»

Расскажу историю из жизни.

Где-то году в 1990-м, когда мне было лет тринадцать, времена настали совсем голодные (продукты только по талонам, в магазинах пустые полки) – и моим родителям дали на заводе участок под картошку.

Эти шесть соток были в 50 км от Саратова, и добираться до этой земли приходилось по три-четыре часа на пригородном поезде.

Можно было и на машине, но авто тогда было, наверно, только в каждой тридцатой семье (в кругу знакомых нам людей, по крайней мере). У нас машины не было. Автобусы в то место не ходили.

Летом где-то раз в неделю-две кто-то из нас обязательно ездил на этот участок.

Через лесополосу от выделенных огородов у железнодорожных путей были брошены несколько железобетонных плит. Типа перрон.

От этой платформы до нижних ступенек поезда было что-то около метра. С грузом в руках запрыгивать без сноровки было сложновато – но кому какое дело.

От дождя прятались в лесополосе.

Так вот, три или четыре раза я (вместе с многочисленными товарищами по несчастью из числа таких же невольных садоводов) оказывался в ситуации, когда последний в этот день пригородный поезд становился нашим последним шансом.

Как такое случалось?

Много народу пришло к поезду, который должен был останавливаться на платформе в два часа дня – но вагоны почему-то, не тормозя, пролетели мимо.

Следующий по расписанию поезд точно так же почему-то простучал колёсами мимо.

Оставался последний поезд в шесть или семь вечера.

Больше никакого транспорта до утра не предвиделось. Поймать попутку на дороге было mission impossible (невозможной миссией) – как я уже сказал, машин у населения было тогда очень сильно меньше.

На просёлочной дороге в тех местах авто могло проезжать раз в час.

В общем, к шести вечера на бетонных плитах, сосредоточенные, усталые и злые, сидели полсотни человек – и ждали поезд. Настроение – сами понимаете.

(Вот та самая искомая огромная толпа людей на дальнем полустанке в ожидании поезда)

Треть из них – это пенсионерки.

Поезд должен был быть переполненным. Тут без вариантов, ведь он собирал с предыдущих станций всех, кого не увезли предыдущие локомотивы.

И вот вдали появился зелёный тепловоз, медленно тянувший за собой пригородные вагоны. Торможение. Намертво схваченные тормозными колодками стальные колёса засвистели по рельсам. Через несколько секунд локомотив встал, как вкопанный.

Стоянка – одна минута.

Состав и в самом деле был переполнен. Люди стояли даже в тамбурах. Человек двадцать сидело на крыше поезда (да-да, как в тех самых видосах про индийскую железную дорогу).

Все ринулись на штурм.

Первыми пропускали пенсионерок («дамы вперёд»). Бабушки короткими мощными замахами вкидывали вверх в открытые дверцы поезда сумки с картошкой и тыквами, лихо закидывали ногу на нижнюю ступеньку – и пушечным ядром влетали в тамбур, вминая в стены толпящихся там людей.

На отбитый пенсионерками в тамбурах плацдарм десантировались мы, оставшиеся огородники.

Поезд не спеша ехал дальше. Километрах в двадцати от Саратова он останавливался и стоял минут сорок. Всё это время машинист ходил около кабины и лениво переругивался с сидящими на крыше вагонов пассажирами.

Железнодорожник повторял, что здесь начинаются линии электрификации, и дальше он не поедет, пока на крыше остаются люди. А то высоковольтные дуги поджарят продуманов со «второго этажа» до состояния курицы-гриль, а ему отвечай.

Путешествующие на крыше, обдуваемые ветерком, совсем не торопились в душные переполненные вагоны. Они пытались переубедить машиниста: мы фартовые, нас никакая высоковольтная дуга не возьмёт!

В этом споре всегда рано или поздно побеждал машинист. Понурые «крышевики» покорно слезали и натужно втискивались в тамбур.

Поезд ехал дальше...

… В общем, метафора про «последнюю электричку» - очень даже из жизни.

@социальный_антрополог_на_службе_у_корпораций