Здравствуйте! Меня зовут Михаил Ильич Дорошенко. По профессии киновед. Автор более десяти художественных книг. В своё время печатался в прибалтийских журналах «Родник» и «Даугава». Постараюсь вести рубрику «кинематограф чешский весны».
Я поступил во ВГИК летом 68-го года, и уже через пару недель наши войска вошли в Прагу. Чудовищное для меня явление, поскольку был влюблён в чешскую культуру. Достаточно было в юности посмотреть два фильма: «Романс для корнета» (1966) Отакара Вавры и «Призрак замка Моррисвиль» (1966), чтобы понять, что ничего подобного не было ещё в отечественном кино, за исключением одного фильма, о котором упомяну позднее.
Для меня нет такого понятия, как кинематограф больших идей, за которыми зрители проглатывают многочисленные огрехи, даже нелепости. Есть только доведённая до совершенства структура, делающая фильм безупречным, коих гораздо меньше, чем сотни «шедевров», включаемых критиками в списки лучших фильмов всех времён и народов. Вот такой шедевр «для себя» я открыл в первую же неделю пребывания в институте, когда, добравшись до кабинета зарубежного кино, обнаружил описание и иллюстрации моего любимого в будущем фильма «Мученики любви» режиссёра Яна Немеца. Просмотр состоялся лишь тридцать лет спустя, когда попал на просмотр в чешском посольстве.
Я сравниваю фильм Немеца с бабочкой по совершенству форм. Здесь каждый кадр выписан с невероятным вниманием к деталям, всё сплетено в единый орнамент: музыка, монтажные переходы, изысканное содержание кадра, движение камеры. Сюжет скользит в ритме музыки и монтажных переходов. Фильм состоит из трёх новелл, посвящённых теме любви, вернее, квази-любви. Пересказать картину невозможно, она вся соткана из музыкальных и визуальных вариаций, составляющих орнамент, о чём мы ещё поговорим, поскольку орнаментальное начало присутствует во всех шедеврах того времени и даже в коммерческих фильмах, таких как «Призрак замка Моррисвиль». К концу зритель начинает понимать, что он смотрит не совсем то, что ему показывают. Зритель настраивается на хорошо сделанный бурлеск, но «поди ж ты, и это только кажется», как сказал Кафка в своих дневниках.
Как я уже говорил, фильм появился только в 98-м году. Никоем образом никто не мог видеть его, и вдруг обнаружилось, что лучшая студенческая лента ВГИКа «В горах моё сердце», снятая Р. Хамдамовым и И. Киселевой на год позже, в точности соответствует стилистике фильма Немеца. Кажется, что его снял один и тот же режиссер. Что же это за чудо, спрашивается? По-видимому, волны творческой энергии в последний раз поступили в те годы из мира Идей режиссёрам славянского мира, тогда как западный кинематограф уже начинал показывать следы увядания. После оккупации Чехословакии «кинематограф» там исчез, как постепенно стал исчезать во всём мире. Кое-что пыталась сделать Муратова в «Долгих проводах» и «Перемене участи», и ей это удалось в полной мере. Попытка Хамдамова воплотить модернистскую стилистику в своих дальнейших фильмах столкнулась с непримиримой идеологией советского периода. Немец снял «Алмазы ночи», «О празднике и гостя», а также заграницей несколько фильмов, такие как «Превращение» и «В огне королевская любовь». (О них можно поговорить в следующий раз.)
Итак, в чём новаторство фильмов Немеца? Вернёмся к «Мученикам любви». Темы во всех чешских фильмах шестидесятых годов самые разнообразные, но стилистика настолько узнаваемая, что создаётся ощущение сериала. Так бы и смотрел бы его всю жизнь!..
«Мученики любви» короткий фильм, чуть более часа. Хотелось бы включить ещё новелл. Я даже придумал несколько сюжетов для включения в фильм, использовав их в моём романе «Приглашение в замок», написанным по канве Набокова. Там целый набор чешских эпизодов. Тот, кто уже увидел «Мученики любви» может оценить, если кроме любителей фильмов «прекрасной эпохи», найдутся также и читатели, любители той же самой эпохи. Когда увидел «Отель для чужестранцев» (1966) Антонина Маши, воскликнул: «Вот же она, четвёртая новелла!» Остаётся только сократить фильм для использования в «Мучениках любви» — и вот вам очередной шедевр. #кинематограф_чешской_весны
Здравствуйте! Меня зовут Михаил Ильич Дорошенко. По профессии киновед. Автор более десяти художественных книг. В своё время печатался в прибалтийских журналах «Родник» и «Даугава». Постараюсь вести рубрику «кинематограф чешский весны».
Я поступил во ВГИК летом 68-го года, и уже через пару недель наши войска вошли в Прагу. Чудовищное для меня явление, поскольку был влюблён в чешскую культуру. Достаточно было в юности посмотреть два фильма: «Романс для корнета» (1966) Отакара Вавры и «Призрак замка Моррисвиль» (1966), чтобы понять, что ничего подобного не было ещё в отечественном кино, за исключением одного фильма, о котором упомяну позднее.
Для меня нет такого понятия, как кинематограф больших идей, за которыми зрители проглатывают многочисленные огрехи, даже нелепости. Есть только доведённая до совершенства структура, делающая фильм безупречным, коих гораздо меньше, чем сотни «шедевров», включаемых критиками в списки лучших фильмов всех времён и народов. Вот такой шедевр «для себя» я открыл в первую же неделю пребывания в институте, когда, добравшись до кабинета зарубежного кино, обнаружил описание и иллюстрации моего любимого в будущем фильма «Мученики любви» режиссёра Яна Немеца. Просмотр состоялся лишь тридцать лет спустя, когда попал на просмотр в чешском посольстве.
Я сравниваю фильм Немеца с бабочкой по совершенству форм. Здесь каждый кадр выписан с невероятным вниманием к деталям, всё сплетено в единый орнамент: музыка, монтажные переходы, изысканное содержание кадра, движение камеры. Сюжет скользит в ритме музыки и монтажных переходов. Фильм состоит из трёх новелл, посвящённых теме любви, вернее, квази-любви. Пересказать картину невозможно, она вся соткана из музыкальных и визуальных вариаций, составляющих орнамент, о чём мы ещё поговорим, поскольку орнаментальное начало присутствует во всех шедеврах того времени и даже в коммерческих фильмах, таких как «Призрак замка Моррисвиль». К концу зритель начинает понимать, что он смотрит не совсем то, что ему показывают. Зритель настраивается на хорошо сделанный бурлеск, но «поди ж ты, и это только кажется», как сказал Кафка в своих дневниках.
Как я уже говорил, фильм появился только в 98-м году. Никоем образом никто не мог видеть его, и вдруг обнаружилось, что лучшая студенческая лента ВГИКа «В горах моё сердце», снятая Р. Хамдамовым и И. Киселевой на год позже, в точности соответствует стилистике фильма Немеца. Кажется, что его снял один и тот же режиссер. Что же это за чудо, спрашивается? По-видимому, волны творческой энергии в последний раз поступили в те годы из мира Идей режиссёрам славянского мира, тогда как западный кинематограф уже начинал показывать следы увядания. После оккупации Чехословакии «кинематограф» там исчез, как постепенно стал исчезать во всём мире. Кое-что пыталась сделать Муратова в «Долгих проводах» и «Перемене участи», и ей это удалось в полной мере. Попытка Хамдамова воплотить модернистскую стилистику в своих дальнейших фильмах столкнулась с непримиримой идеологией советского периода. Немец снял «Алмазы ночи», «О празднике и гостя», а также заграницей несколько фильмов, такие как «Превращение» и «В огне королевская любовь». (О них можно поговорить в следующий раз.)
Итак, в чём новаторство фильмов Немеца? Вернёмся к «Мученикам любви». Темы во всех чешских фильмах шестидесятых годов самые разнообразные, но стилистика настолько узнаваемая, что создаётся ощущение сериала. Так бы и смотрел бы его всю жизнь!..
«Мученики любви» короткий фильм, чуть более часа. Хотелось бы включить ещё новелл. Я даже придумал несколько сюжетов для включения в фильм, использовав их в моём романе «Приглашение в замок», написанным по канве Набокова. Там целый набор чешских эпизодов. Тот, кто уже увидел «Мученики любви» может оценить, если кроме любителей фильмов «прекрасной эпохи», найдутся также и читатели, любители той же самой эпохи. Когда увидел «Отель для чужестранцев» (1966) Антонина Маши, воскликнул: «Вот же она, четвёртая новелла!» Остаётся только сократить фильм для использования в «Мучениках любви» — и вот вам очередной шедевр. #кинематограф_чешской_весны
Hui said the messages, which included urging the disruption of airport operations, were attempts to incite followers to make use of poisonous, corrosive or flammable substances to vandalize police vehicles, and also called on others to make weapons to harm police. Other crimes that the SUCK Channel incited under Ng’s watch included using corrosive chemicals to make explosives and causing grievous bodily harm with intent. The court also found Ng responsible for calling on people to assist protesters who clashed violently with police at several universities in November 2019. The initiatives announced by Perekopsky include monitoring the content in groups. According to the executive, posts identified as lacking context or as containing false information will be flagged as a potential source of disinformation. The content is then forwarded to Telegram's fact-checking channels for analysis and subsequent publication of verified information. How to create a business channel on Telegram? (Tutorial) The administrator of a telegram group, "Suck Channel," was sentenced to six years and six months in prison for seven counts of incitement yesterday.
from us
