А еще сегодня на «Послании к человеку» давали «Новую волну». Ричард Линклейтер сделал штуку множества стилистических достоинств и одного огромного, неразрешимого, поистине экзистенциального недостатка.

В «Новой волне» есть место только одному фильму — великому «На последнем дыхании», историю создания которого и пытаются рассказать десятками зарисовок и этюдов. Сама «Новая волна» при этом фильмом не является, в ней нет ни адекватно расписанного конфликта (а ведь в линии противостояния Годара и Джин Сиберг сам кинобог велел перцу дать), ни хоть какой-то сценарной структуры. Это что угодно — экскурсия, сборник клипов, панегирик эпохи, производственный анекдот, пантеон святых — но не фильм.

Если вы (как и я) приходите в щенячий восторг лишь от того, что актер в образе Клода Шаброля подмигивает вам с экрана, то «Новая волна» понравится. Это как Диснейленд для синефилов сходить — только вместо Микки Мауса аниматоры переоделись в вечно курящих французов. Но что будет, если вырезать из него все эти черно-белые фантомы? Останется непререкаемая фигура гения и сухая статья о том, как ему все поверили — и, о чудо, не зря.

Это как-то даже несерьезно. Изысканное идолопоклонничество, сам бы Годар наверняка сказал создателям «Новой волны» пару неласковых. У Хазанавичуса так-то покруче было...

Есть в фильме «Воскрешение» сцена, за минуту показавшая всю суть замысла. Главный герой (Джексон И) в лучших традициях нуарного кино скрывается от человека с пистолетом в магазине зеркал. Многочисленные отражения становятся его оружием, позволяют подобраться ближе и всадить врагу нож в ухо.

Так и китайский режиссёр-визионер Би Гань превращает отражения других, гораздо более хороших фильмов, в прием до одурманиванию эстетов всех мастей. Почти три часа без цели, без плана, без особого смысла, он хвастается своей насмотренностью. Несколько короткометражек, формально объединенных темой сновидений на манер «Облачного атласа». В отдельности они вроде бы и ничего (с поправкой на вторичность), но смысла сшивать их в полный метр никакого. Разве что бросить пыль в глаза каннской публике, которой «Воскрешение» продали под соусом синефильского шедевра. Синефил, видимо, в Европе совсем рахитный — ему ключами перед носом позвенишь, и он уже доволен.

Много ли нужно таланта, чтобы самозабвенно цитировать Тарковского, Роберта Вине и Кар-Вая? Да не особо, а в отрыве от этих оммажиков «Воскрешению» больше нечего предложить. Его собственная ценность где-то на уровне плинтуса, а все реляции справедливее направить тем, у кого Би Гань «позаимствовал» идеи, образы и манеру съемки.

Преклоняюсь перед фотографами «Коммерса». У них всегда получались самые лучшие портреты государевых людей.

Сегодня 80 лет Никите Сергеевичу Михалкову — главному гению и безумцу советского кино (Change My Mind). «Раба любви» навсегда в сердце, «Шоколадный револьвер» в печени, а прочее — уже история и шикарная почва для анекдотов.

В июне на «Зеркале» смотрел «Планету» Михаила Архипова — философский вай-фай, вдохновленный биографией великого советского режиссера Павла Клушанцева. А сегодня на «Послании к человеку» смотрел его же «Однажды в Ленинграде». Это уже полноценная одиссея по воспоминаниям человека, сделавшего «Дорогу к звездам» и «Планету бурь».

По экрану ползают фигурки паукообразных луноходов и венерианских роверов, пролетают во тьме вселенной гипсовые астероиды. И за всем этим ламповым эфиром следует спокойный, очень советский по интонациям и ирониям голос Валентина Морозова. Внутри — ничего лишнего, только дневниковые записи, фотографии, удивительная ленинградская хроника и аккуратные анимационные фильмики Кирилла Аграновского. Такой бойкий, вдохновенный арт-док о большом фантасте. Будущее его, в силу непопулярности жанра, довольно туманно. Держу кулачок. Второй — за «Планету».