также верили, что где-то на севере стоят бок о бок троны богов-антиподов: Тинии, олицетворяющего добрые силы Вселенной, и двуликого Януса. Древней Греции боги также жили на севере - на горе Олимп.

Север также устойчиво ассоциировался и с тибетским Белым Островом (Шамбалой): «Среди определенного круга людей пользуется популярностью гипотеза о том, что наша Земля - полая внутри. Приверженцы этой гипотезы тратят немало усилий в поисках входа или входов, открывающих путь в это внутреннее земное пространство - таинственную Агартху, город Восьми Бессмертных. Его можно достичь, если лететь со средней скоростью полета птицы из Индии на север в течение семи дней. А если это так, то семидневный полет из Индии приведет нас в самый центр Арктики, район Северного Ледовитого океана...».

Прямо противоположная точка зрения - на севере многие народы Евразии помещали свои варианты Страны мёртвых. Именно туда, в царство ледяного холода и мрака, несут свои воды большинство евразийских рек. Север всегда считался скверной стороной горизонта. Оттуда не могло прийти ничего хорошего. Поэтому даже печи в домах старались ставить в северном углу. Она становилась необоримой защитой от всякой нечисти. Когда род кого-нибудь изгонял за тяжкое преступление, виновника садили в лодку и отправляли вниз по реке, закляв не приставать к берегу «трижды три дня». Сородичи думали, что изгой причалит к берегу уже в Исподнем Мире, у мертвецов: «Традиционная картина мира представлялась жителям села Суйсарь в виде единства и противопоставления «царства живых» и «царства мертвых», последнее из которых находилось на севере, в Похьеле. Отсюда, возможно, нередкое размещение погребально-культовых зон в карельских деревнях к северу от жилой застройки...»

Об ориентации культовых построек Древнего мира.
Поляков Е.Н.

#Пандориум_астро

Наш канал @pandorum_history

Бродя вечером по развалинам Мемнониума и утомясь от пути, я сел на плечо одной поверженной Изиаческой статуи, противу самых царственных колоссов, которые всегда привлекали мое внимание, подобно как пирамиды в Каир. Я столь долго просидел в таком-же безмолвии, как и эти гениальные камни, что свет зари погасавшей на их головах, начал уже сменяться светом луны, вышедшей из-за гробовых гор Ливийских. Тут только я вспомнил, что направлялся к развалинам лежащим на западе и называемым Мединет-Абу. Свет полной луны прельстил меня и я продолжал туда путь.

Подъезжая к высоте, которая увенчана этим чертогом Фараонов, мне казалось, что тут целый город, и в самом деле, во время владычества Римлян, городок Папа пристроился вокруг этих чертогов и даже на них, — как мы поясним это после. Арабское название Мединет-Абу, значить город Абу или отца. Все эти временные здания Греков, Римлян и Арабов, отжив сто, двести, триста лет, — изчезли, а дела исполинов-Египтян, опять очистились от этих груд и хотя более и более искаженные, но, отреся прах поколений покрывающий их, все еще готовы простоять тысячи лет, если варварские руки людей не будут их подкапывать.

Мы подошли к большой ограде, до половины вросшей в землю. Мой путеводитель Абу-Гарб хотел провести меня чрез боковое отверзтие разрушенной стены, но я велел ему итти чрез настоящий вход, воображая, что я иду к древним Фивянам; тут я услышал, что Абу-Гарб назвал Шамполиона, и мой драгоман сказал мне, что по словам вожатого, у меня такой же нрав, как у Шамполиона, который не позволил себя вести иначе, как главным ходом. С таким приветствием, вступил я в ворота ограды, которая более чьм до половины вросла в землю так, что из под нее выходят головы колоссальных героев, начертанных на стене.

За огромными пилонами следует небольшое здание, очень красивое, в вид малого святилища; проблеск лунного света сквозь обрушенные своды озарял ряды человеческих изображений, являвшихся как бы с того света, которые, то скрывались во тьме, то опять появлялись, или в виде победителей, или в виде жрецов… Наконец, пройдя еще сквозь два гигантские пилона по ужасным грудам развалин, я увидел под открытым небом, при ясном блеске полной луны, обширный квадратный двор, обнесееный столь великолепными портиками, что они поражают удивлением воображение самое холодное.

Всмотревшись пристальнее, вы увидите на них и на ближних стенах благословенное крестное знамение, вычеканенное или окрашенное. Путешественник глубоко тронут, вспоминая, что некогда, в этих тысячелетних капищах раздавались хвалебные гимны Искупителю мира, перед Именем которого, по совершившимся предречениям Пророков, сокрушились кумиры Египетские. Колонны, о которых мы говорим, окружали Христианский алтарь, а гранитные галлереи Фараонов потрясавших мир, служили кельями для святых отшельников!

Здесь была обитель Св. Пахомия. Воспитанный жрецами Египетскими, и находясь в юношестве под знаменами Максимина, он так был поражен, в бытность свою в Фивах, братскою жизнию Хри

 стиан там находившихся, что сверг с себя иго мира и приобщился к стаду Христову. Руководимый Св. Палемоном, с которым провел несколько лет в пустынном уединении близ Тентириса, он наконец переселился в 338 году на развалины этой части Фив, где образовался Римский городок Папа. Он преимущественно занялся обращением окрестных сельских жителей, и оставил по себе семь тысяч последователей, которые распространили Евангельское слово за дальние пределы Египта.

Усталые от пути по развалинам, мы расположились у этих колонн и собирались ужинать; как вдруг мой бедуин Али-Абу-Гарб, видя, что я не сводил глаз с великолепной картины этих портиков, колонн и статуй, освещенных луною, вскочил на ноги, и делая мне знаки, начал сбирать разобранные вьюки наши; мой драгоман обьяснил мне, что он хочет вести меня на террасу, откуда обещает показать картину еще превосходнейшую. Мы за ним последовали на верх по узкой темной лестнице, совершенно сохранившейся; — выходя на свет, я заметил, что даже стены этой лестницы покрыты иероглифическим письмом! Нельзя не удивляться на каждом шагу, глубокомыслию этого первобытного народа, который, из храмов, чертогов царей и других публнчных зданий — делал книги, для изучения их в продолжение всей жизни, и которых гранитные листы пережив тысячелетия, могут быть еще прочтены будущими поколениями!

Когда мы вышли на террасу, я не мог не обнять моего Али-Абу-Гарба! Фараоновские чертоги были опять перед моими глазами и сверх того все пройденные нами здания с пирамидальными пилонами, с перистилями, с колоннами, с грудами развалин, развертывались передо мною в одном объеме; далее, темные массы Ливийских гор, а кругом, — вся опустевшая долина стовратных Фив, тяготивших ее столько веков своими грудами, выказывала кой-где на позор, остатки поруганных храмов и дворцов, оберегаемые двумя гигантами, — этими призраками Фараонов; но они , все еще господствуют над последним прахом своей столицы. Никогда я не забуду этой поэтической ночи! …

Свет дневной обнаруживает во всем ужасе разрушение этих царственных палат, так меланхолически оттененных покровом ночи. Какая жатва для наук и для художеств собрана и может быть собираема ежедневно с этих стен, говорящих языком героическим, или мистическим, или представляющих вам в лицах, события, которые уже вне пределов истории.

Норов А. С.
Путешествие по Египту и Нубии в 1834-1835 гг.

#пандориум_иное

Наш канал @pandorum_history

Немаловажным остается соотнесение общих идей древних сказаний о появлении мироздания с повествованиями, которые являются популярными в настоящее время и принимаются на веру многими людьми. Наибольшей известностью и распространением пользуется рассказ Библии о творении мира и человека. Именно на Библию чаще всего ссылаются ученые при исследовании артефактов религиозного назначения у племен, ушедших в небытие.

Привязка к Библии вполне объяснима. Эта книга имеет древнее происхождение, и история ее написания известна (по крайней мере, в ней эти сведения имеются). Но, самое главное, библейский сюжет творения перекликается в нюансах с аналогичными повествованиями языческих религий. Для этого достаточно ознакомиться с мифами древних Египта, Месопотамии и Скандинавии. И тогда встает вопрос: как соотнести библейский рассказ с подобными легендами древности? Какое положение в отношении к предполагаемому первоисточнику занимает Библия?

Важное место в исследованиях ученых занимают мифы древнего Египта. Сохранившиеся памятники письменности практически в полном виде донесли до нашего времени религиозные представления народа этой страны на ранних этапах ее существования. Среди них особенно подробно изложены мифы о творении мира. Действительно, в древнеегипетской космогонии имеется несколько мифов творения. Каждый из них появился в свое время и в отдельном месте. Такой ассортимент легенд объясняется тем, что в Египте существовало несколько религиозных центров, которые выделялись почитанием какого-либо своего бога из всего древнеегипетского пантеона и доминировали в свое время, будучи столицами фараонов.

Однако всем этим мифам присущи общие фундаментальные идеи. Древние египтяне определяют состояние до момента сотворения мира как Хаос, который характеризуется взаимодействием восьми стихий, четырех божественных пар. Они воспроизводятся друг от друга и продолжают сосуществовать даже после установления космического порядка, занимая отведенное им место. Из хронологического рассмотрения всего этого ряда повествований выявляется постепенное развитие идеи творения.

Самое простое изложение встречается в Термопольском мифе о Великой Восьмерке. Великая Восьмерка — это четыре божественных пары, свойства первичного хаоса. В бездне, имя которой Наунет, заключены первобытные воды Нун. Их характеристиками являются Бесформенность и Беспредельность (супруги Хух и Хахухет). Мрак и Тьма (супруги Кук и Каукет) покрывают беспредельную без-образ-ную пустоту. Неуловимость и непостижимость Хаоса олицетворяется супружеской парой Амон-Аманет (Амон — «сокрытое»). Вселенная получает благоустроенный вид во взаимодействии этих пар и дальнейшем рождении от них новых богов.

Описание хаоса в гермопольском мифе находит параллель в первых стихах Библии. «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1:2). «Земля», подобная «воде» и «бездне», безвидная, пустая и темная, — отчетливая ассоциация на идею хаоса в данном египетском мифе.

Шумерс

кий миф о появлении мира, богов, жизни и человечества. «Когда-то небеса и земля были слиты, и не было на них ни травы, ни тростника, ни деревьев, ни рыб, ни зверей, ни людей. И была в пространстве одна гора» (холм творения в древнеегипетском мифе). Вокруг были вечные воды дочери океана Намму, праматери всего сущего. Она произвела из себя Ана (небо) и Ки (землю). Супружеская пара Ан и Ки породили на свет Энлиля, бога ветра, без которого не было бы облаков, собирающих и отдающих влагу, ни трав, ни деревьев, дающих плоды. Из горы, где обитали боги, Ан и Энлиль сделали небо, где стал обитать Ан, и землю, где носился Энлиль, наполняя ее дыханием жизни. В Библии это может соответствовать действию Духа Божьего, который «носился над водой».

Супружеская пара Энлиль и Нинлиль породили светило — бога луны Нанну, который показывал смертным смену времен. В книге Бытия отделению света от тьмы сопутствует появление светил «на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов» (Быт. 1:14).

Богиня-праматерь Намму говорит богу Энки о творении помощников богам: «Избавь богов от терзаний! Сделай людей. Пусть они будут по виду на братьев твоих похожи, но бессмертья не знают. Сделать их надо из моей плоти. Эту плоть называют глиной. От себя я ее отделю, насыплю рядом с водой. Пусть Нинмах тебе лепить поможет, а ты дай им примененье (т. е. назначь судьбы)».

В первой главе книги Бытия говорится, что Бог создал Адама и Еву по Своему образу и подобию. Во второй главе книги Бытия приведен другой вариант творения человека: из праха земного, из глины, отсюда и имя Адама («красный, земля»). Обе идеи находят созвучие в мифе. К тому же женщина создана из ребра мужчины (Быт. 2: 21). В мифах Двуречья есть богиня Нинту, владычица ребра, и библейский рассказ о рождении первой женщины из ребра первого мужчины имеет параллель с месопотамским мифом об этой богине.

Энки освобождает богов от бремени деятельности, перекладывая его на человека. Это явно перекликается со словами Писания, что в седьмой день Бог почил от Своих трудов и заповедал человеку возделывать Рай. «Ивзял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 2:15).

Миф аккадцев и вавилонян о сотворении мира и людей изложен в месопотамской поэме «Энума элиш» («Когда вверху»), которая датируется X в. до н. э., хотя восходит к правлению вавилонского царя Агума II (XVI в. до н. э.).

Когда вверху не названо небо,
А суша внизу была безымянна,
Апсу первородный, всетворитель,
Праматерь Тиамат, что все породила,
Воды свои воедино мешали.

Когда из богов никого еще не было,
Ничто не названо, судьбой не отмечено,
Тогда в недрах зародились боги,
Явились Лахму и Лахаму и именем названы были.
Тогда родились Аншар и Кишар,
Они дни копили, множили годы.

Содержание поэмы напоминает древнеегипетский миф о Великой Восьмерке. Обнаруживаются сходства как в представлении исходного материала для творения, так и в выделении бо

 жественных пар. Кроме того, месопотамская традиция напоминает древнеегипетскую в том, что не названное и не имеющее имени не существует. Подчеркнем, что Тиамат, по-аккадски, — «море» и созвучно древнееврейскому «Теомот», что означает «бездна». В целом эта часть поэмы соответствует описанию состоянию мира, которое в Ветхом Завете передается строчками Быт. 1:1-2. Далее, по тексту «Энума элиш», у Энки рождается сын-Солнце, Мардук (от шум. Амар-Уту, «теленок Уту», бога Солнца). Мардук возглавил молодое поколение богов в битве со своими прародителями. Его победа определила творение мира, в котором он становится главным деятелем.

Из основного библейского повествования о творении демиургическая битва исключена. Процесс творения совершается мирно, из пассивной водной стихии первобытного начала, что отличает библейский рассказ от аккадо-вавилонского.

Из убитой Тиамат создаются материальные небо и земля, звезды, суша и водоемы. Мардук устанавливает светила и календарь. В Библии движение светил также ознаменовывает смену времен и лет.

Разрубил пополам тело Тиамат, словно ракушку.
Взял половинку — покрыл ей небо,
Звезды-планеты, подобья богов, он сделал.
Отделил половинку ее — поставил землю.
Так создавал он небо и землю.

Венчает творение Мардука создание человека из порождения Тиамат, что можно понимать как «из праха земного» (Быт. 2:7). Однако Мардук создает человека, замешивая глину с кровью убитого бога Кингу, чем утверждается, что человек по природе двусоставен, в нем присутствует божественное начало. Это напоминает библейское повествование о даровании жизни созданному из земли человеку через вдохновение Бога, передачи «частицы» Божества. К тому же поэма являет более тесную сущностную связь души и крови в живых существах. В Библии эта связь утверждается только у животных, в запрете вкушать их кровь.

Аккадо-вавилонский миф о сотворении мира богат большим количеством деталей, чем библейский и древнеегипетские. Однако во всех трех вариантах выдержана одна схема.

Библейские мотивы в сюжетах языческих мифов о сотворении мира.
Алексий Белецкий

#пандориум_иное

Наш канал @pandorum_history

Я — сын земли, дитя планеты малой,
Затерянной в пространстве мировом,
Под бременем веков давно усталой,
Мечтающей бесплодно о ином.

Я — сын земли, где дни и годы — кратки,
Где сладостна зеленая весна,
Где тягостны безумных душ загадки,
Где сны любви баюкает луна.

От протоплазмы до ихтиозавров,
От дикаря с оружьем из кремня,
До гордых храмов, дремлющих меж лавров,
От первого пророка до меня, -

Мы были узники на шаре скромном,
И сколько раз, в бессчетной смене лет
Упорный взор земли в просторе темном
Следил с тоской движения планет!

К тем сестрам нашей населенной суши,
К тем дочерям единого отца
Как много раз взносились наши души,
Мечты поэта, думы мудреца!

И, сын земли, единый из бессчетных,
Я в бесконечное бросаю стих, -
К тем существам, телесным иль бесплотным,
Что мыслят, что живут в мирах иных.

Не знаю, как мой зов достигнет цели,
Не знаю, кто привет мой донесет,
Но, если те любили и скорбели,
Но, если те мечтали в свой черед

И жадной мыслью погружались в тайны,
Следя лучи, горящие вдали, -
Они поймут мой голос не случайный,
Мой страстный вздох, домчавшийся с земли!

Вы, властелины Марса иль Венеры,
Вы, духи света иль, быть может, тьмы, -
Вы, как и я, храните символ веры:
Завет о том, что будем вместе мы!

Сын земли / Валерий Брюсов

Наш канал @pandorum_history

Уже в самых ранних мифо-эпических предпосылках формирования философии сновидения отчетливо прослеживается некоторая общность подхода к этой проблеме. Назовем ее «теорией образов». В сомнологии Гомера выделяется понятие «образ» как одна из форм сновидения. Однако такое представление о сновидении, бытующее в античной культуре, очень древнее, нельзя приписывать его создание Гомеру. С. Я. Лурье, например, считал, что оно пришло в Элладу от персов. Демокрит говорит об «образах» как о тонких двойниках человека, состоящих из мельчайших атомов и носящихся в воздухе. От атомистического берет свое начало и «эйдология» платонизма, где источник «образов» сновидения (не путать с «идеями») переносится внутрь человека. В эпоху греко-латинского эклектизма эта позиция трактовки образа как чистого смысла усиливается. Так, Цицерон утверждает наличие «мысленного образа» («cogitate species»), неотрывного от речи и вещей. В этом представлении прослеживаются как платонические, так и стоические черты.

Платон выделяет три термина: «eidolon» - образ; «eikon» - изображение, отпечаток; «phantasma» - призрак, подобие. Согласно Платону, все существа (и люди, и боги) и их образы произведены богом. Сновидения относятся к образам без вещей. Означающая серия отсылает нас к «трансцендентальному означаемому» (Ж. Деррида) . Образ сновидения в культуре античности есть телесная (чувственно воспринимаемая) и «говорящая» форма («formae» по Цицерону). Сон приходит, становясь «над главой» («vnsp VKsqxxXrjC,») у спящего, и вещает. Телесность начинает непрозрачное для сознания существование в форме другого. Образы приведенных Гомером сновидений однозначно идентифицируются как божества. Но кроме того, «бог, прежде всего, есть присутствие. И способ его присутствия - это речь».

История античной онейрологии, таким образом, представляет собой этап осознания образа как «телесно-языковой» конструкции. Всякое бытие для грека классической эпохи было зримым и звучащим, и внутренняя жизнь человека могла проявиться только в этих формах. Лишь в эллинистическую и Римскую эпоху начинается переход от зримого и слышимого образа к изображаемому и вербализуемому, но немому и незримому «эйдолону». О чем бы ни шла речь, об «эйдолонах» атомистов или «смыс-ло-образах» идеалистической линии, в контексте нашего рассуждения это одно - поверхность тела, «кожное» Я. «Эйдолон» есть «вторая кожа», формирующаяся под воздействием другого. Это скульптурно-героическое, или обыденно-житейское, или аскетическое тело, благодаря которому люди ранней и поздней античности утверждают себя в мире. «Вторая кожа» способствует канонизации образа тела как телесно-индивидуализированного.

«Призрак, величием с ним и очами прекрасными сходный
Та ж и одежда, и голос тот самый сердцу знакомый».

Тело «образа» античного сновидения тесно связано с телом сновидца. Вспомним, как характеризуется последнее в античной культуре. У Гомера сон «сладкий», «опьяняющий»; древние натурфилософы считали сон дисбалансным проявлением того или иного вида

 материи (Гераклит «увлажнения», «охлаждения» Эмпедокл и Парменид, «недостатка» атомов Демокрит), причем критическое усиление дисбаланса ведет через болезнь к смерти. Атомисты объясняли зрительное видение во время сна проникновением «образов» в тело через «поры». Тонкие двойники вещей «атакуют» античного сновидца.

Тело и образ сновидения в античности.
Львов А.В.

#пандориум_иное

Наш канал @pandorum_history

«Книга мертвых» («Главы о восхождении к свету» («в свет»), или «Книга просветления») является продолжением «Текстов саркофагов» и «Текстов пирамид» и представляет собой сборник заупокойных молитв, заклинаний, гимнов, записываемых на папирусе и вкладываемых в гробницы вместе с покойными.

Рассмотрим структуру человеческой личности, представленную текстом книги. Физическое тело человека - Хат («то, чему присуще разложение»), его материальная сохранность путем мумификации являлась необходимым условием вызревания в нем духовного тела (Саху). Центром духовной жизни и мышления человека, источником животной силы, средоточием воли является сердце - Аб. На суде Осириса именно сердце подвергалось взвешиванию на весах Правды и Истины (Исиды и Нефтиды). Поскольку испытание было духовным событием, проверке подвергалось не столько материальное сердце, сколько его духовный коррелят Ба («величественный», «благородный», «могучий») - душа сердца или душа человеческой личности, тогда как сердце было скорее иконографическим символом.

Ба является элементом божественного разума в человеке, носителем высшего сознания и вместилищем чистых идей. Ба осуществляла трансцендентальную функцию перехода из материальной формы существования в духовную (трансцендентную). В физическом измерении она обитала в гробнице. В «астральной», или «эфирной», форме жила в загробном мире вместе с Ра и Осирисом, питаясь божественной пищей. Следует отметить, что функцию Ба мог исполнять один бог по отношению к другому. Так, например, Ра был Ба Нуна, изначального космического божества, олицетворения первозданного водного хаоса, из которого возник бог солнца Атум-Ра. Данный мифологический сюжет позволяет трактовать Ба как символ зарождения сознания путем его выделения из бессознательного. Также в качестве Ба могут выступать звезды, например, одной из Ба Осириса является Орион, другой - священная птица Бенну. Душа Ба обладала тенью Хаибит, которая, по всей видимости, является архаическим пережитком, когда душой человека считалась его тень.

Двойником личности в ее прижизненном состоянии является Ка, или «энергетический» двойник человека. Наличие данного концепта свидетельствует в пользу существования у египтян фундаментальной онтологической проблемы отношения материального и духовного. Ка отвечает на вопрос, каким образом духовное (Ба) может быть связано с материальным (Хат, Аб). Ка, подобно Ба, выполняет медиумическую (трансцендентальную) функцию, он связывает душу с телом, не являясь при этом в полной мере ни материей (при том что нуждается в материальной пище в виде погребальных подношений), ни духом. Ка амбивалентен (оккультисты назвали бы его «астральным телом»). Ка является звеном, конституирующим элементы человеческой личности (Хат, Аб, Ба) в единый индивид. Ка также является гарантом сохранения личности после смерти, выступая своеобразной матрицей, состоящей из Хат (покойного физического тела), Саху (вызреваемого в Хат духоносного тела) и Ба (посредством энергетики которого вызрева

 ет Саху). На одном уровне с Ка по значимости стоит Имя - Рен, сакральный символ личности, так как дух есть имя, а имя есть дух, и разрушение имени влечет разрушение человека.

Саху является нематериальным, «эфирным», духоносным телом бессмертной души Ху. Тело Саху обитает среди богов. Оно является формой бога, дарованной благословенным усопшим Осирисом. В этом значении оно называлось Саху бога или Саху Осириса.

Ху («светлое», «славное») - это бессмертная душа личности, принадлежащая божественному миру. Она наделяется мистическим воплощением жизненной энергии Сехем. Изначально термин «ху» обозначал класс небесных существ, живших среди богов. Таким образом, Ху существенно трансцендентна человеку при его физической жизни и проявляется как часть личности только после физической смерти индивида, после того как в нем вызревает новое, отсутствующее при жизни духовное тело Саху. Согласно экзотерической традиции, Саху вызревало из физического тела (Хат) покойного при соответствующем.

По эзотерическим представлениям, для образования Саху требуется не столько физическое тело, сколько его двойник Ка, который сонастраивается с божественной душой-сознанием Ба, в результате чего происходит мощный приток энергии в тело Ка, после этого достигается критическая масса, и Ка разгорается эфирным пламенем, трансформируясь в духовное просветленное тело Саху. Функцией Ба в посмертном состоянии является ее корреспондентность трансцендентной реальности (символическое взвешивание сердца).

После смерти, потеряв физическое тело Хат (и соответственно сердце Аб), энергетический двойник личности Ка (образ утраченного тела) трансформируется под действием души Ба (энергии Се-хем) в новое духоносное тело Саху. Оно дает выход личности в трансцендентное божественное существование посредством своей новой души Ху, чья природа изначально божественна.

Так происходит преображение земной «ветхой» личности со структурой «Хат (Аб) - Ка - Ба» в новую преображенную духоносную личность со структурой «Саху - Ху». Отсюда следует фундаментальное значение Ка как связующего личность воедино при жизни и обеспечивающего преемственность земной и небесной личности в качестве ядра перевоплощения (трансформация Ка в Саху под действием энергии (Сехем) Ба и при условии сохранения тела Хат). Посмертные трансформации происходят в промежуточном посмертном состоянии, которое в разных религиозных, оккультных и философских системах называется по-разному, например «астральная плоскость», «эфирное тело», бардо, антарабхава-ганд-харва и т. п.

Структура эсхатологической парадигмы «Египетской книги мертвых».
Гранин Р. С.

#пандориум_Египет
#пандориум_мифология

Наш канал @pandorum_history

Колдун

Он начал колдовать сине-зелёным,
Он изумруд овеял бирюзой.
Огонь завил он красною лозой,
И пламени запели тихим звоном.

Собрав купавы по лесным затонам,
Заставил чаши их ронять бензой.
И ладан задымил, как пред грозой
Восходит мгла змеёй по горным склонам.

Стал душно-пряным сказочный чертог.
В углах стояли идолы немые,
Вовнутрь, к нему, протягивая выи.

И цвет, что на скрещеньи всех дорог
Расцвета ждёт, пред ним расцвёл впервые,
И, девой став, у пламени возлёг.

К. Бальмонт

#пандориум_иное

Наш канал @pandorum_history

Главной онтологической константой Северной Осетии, лежащей у подножия гор, является идея вертикали (сакральная символика горы), которая как основная пространственная координата несет всю смыслообразующую нагрузку и отображается в быте, морали, духе и культуре горцев, а также в эпосе — сказаниях о нартах.

Согласно мифопоэтической традиции, гора считалась вместилищем душ, где происходил их переход в иную форму существования. Для осетин очень значимо, чтобы покойник был похоронен на родовом кладбище, в родовом склепе, хотя жить они могут вдали от места рождения и от могил предков. В этом проявляется, по мнению С. А. Арутюнова, их аланское кочевническое наследие, их менталитет высокой подвижности. Здесь следует искать механизм высокой культурной преемственности, который позволяет этносу, обществу оставаться самим собой вне зависимости от больших территориальных подвижек. Из всех обрядов в осетинской духовной культуре важнее всего обряды перехода, а среди них именно похоронно-поминальные обряды, в которых, как в зеркале, фокусируются основные черты осетинской ментальности и, соответственно, вербального и поведенческого выражения этой ментальности.

В сказаниях о нартах основные составляющие мифологического построения пространства выражаются в возможностях героев эпоса свободно перемещаться в различных вертикальных мирах — из мира реального в «мир теней» или в «мир небесный» и обратно.

Например, в сюжете сказания «Дерево нартов» образы трех сестер в облике золотых голубей отражают архаические представления о вертикальном мироустройстве. Они взлетают из водного царства на вершину Мирового древа (золотой яблони нартов), маркируя собой все вертикальные зоны мира. Причем отсутствие раненой птицы — одной из сестер — влечет за собой проникновение Хаоса, угрожающего целостности мироздания.

Три осетинских пирога с сакральным сыром (ужливжхтж) моделируют в вертикальном плане мифологическое пространство, деля его на три космологические сферы (небесную, земную и подземную), они же связаны с тремя уровнями бытия: Богом, Солнцем и Землей. При траурной трапезе отсутствует средний пирог, символизирующий Солнце, а символы Бога и Земли остаются.

Семантика пространственных уровней эпоса о нартах со временем приобретает новые значения. Особенно интенсивно этот процесс происходит в Средневековье: восприятие пространства приобретает социально-нравственную и морально-религиозную окраску и проявляется в своеобразном понимании оппозиции «пространство жизни — пространство смерти».

У всех народов Кавказа имелось поверье о волшебном «змеином камне» или «бусине желаний». Упоминание о «бусине желаний» имеется и в народных песнях, сказках, эпосе осетин. Камень этот величиной от горошины до голубиного яйца, имеющий слегка желтоватый оттенок, прозрачный и излучающий в темноте сильный фосфоресцирующий блеск, становился как бы фамильным талисманом, стражем и хранителем фамильного благосостояния. Он приносит богатство, счастье, благополучие, ограждает от несчастий, испо

лняет все желания.

Ю. С. Гаглойти, ссылаясь на Плиния Старшего, пишет об аналогичном камне, добывавшемся из головы змеи скифами:
Скифы рассекают голову змеи между ушами, чтобы достать камешек, который, как говорят, она проглатывает в испуге. Другие используют всю голову. Из змеи изготовляют пилюли, которые используют для многих лекарств.

И далее: если камешек мог оказаться в зеве змеи только путем его проглатывания, то следует согласиться и с тем, что змея также спокойно могла проделывать и обратную операцию, т. е. ронять его.

Мы предлагаем символическое прочтение отрывка из сказания о нарте Сослане, связанного с воскрешением усопшей Бедухи волшебной бусиной. Сослан решил жениться на красавице Бедухе — дочери убитого им Челахсартага, сына Хиза. Она ставит перед ним условие: свадьба возможна лишь после похорон ее отца — Челахсартага. Нартовский герой выстроил большой склеп и положил в него мертвого Челахсартага. Дочь решила своими глазами увидеть отца в склепе для получения его благословения, но втайне от Сослана прячет булатные ножницы в своем рукаве.

Взглянула Бедуха на мертвого отца, ножницами пронзила она свое сердце и замертво упала на труп. И пришлось Сослану похоронить ее рядом с отцом.

Герой, убитый горем, три дня и три ночи находится в склепе; вдруг он видит, что из угла склепа выползает змея и подползает к телу Бедухи. Он выхватывает свой меч и надвое разрубает змею. Головная половинка змеи уползает в норку, возвращается с волшебной бусиной в пасти. Потерла змея место, разрубленное Сосланом, и обе половины срослись. Видя это, нарт ударом меча по голове убивает змею, а бусинку прикладывает к ране Бедухи, чем и оживляет девушку.

Вывел Сослан Бедуху из склепа и привел ее в свой дом. И весело зажили Сослан и Бедуха, и крепко любили они друг друга.

В основе мифологического культа предков осетин лежит обряд захоронения умерших в родовом склепе, а не в земле, и этот обряд, по сути, совпадает как с культом погребения кавказских аборигенов, так и с более поздним аланским обычаем. Семантика склепа — низ в вертикальной проекции мироздания. Образ склепа — амбивалентен: и местожительство змеи, и в то же время вход в царство мертвых; склеп служил местом для совершения культовых действий, а также местом свершения контакта с подземными силами. В древнейших мифологических представлениях предки после смерти превращаются в тотемных животных, источник жизни и благополучия рода.

Змея-тотем связана с землей и нижним миром, она способна менять свой внешний облик и оживлять мертвых; она же представляется воплощением жизненной силы, которая предопределяет и рождение, и возрождение.

Змее соответствует ряд символов, в числе которых и бусы. Камень, как известно, используется не только в лечебной, но и в продуцирующей магии. В мифологии и фольклоре камень часто моделирует центр мира и олицетворяет божественное присутствие. «Жених» Бедухи-Луны, обожествленный шаман Сослан, в сказании выполняет функцию поводыря «невесты» в «чужой» мир. Ритуаль

 ное поведение Бедухи-Луны связано с маргинальностью ее положения. Жизнь ее делится на две части: девичество как прошлая и замужество как будущая жизнь. «Невеста» из «своего» локуса в «чужое» пространство перемещается через путь в иной мир, — глубинное изменение ее статуса происходит через пребывание в мифологическом нижнем мире.

О специфике мышления и концептуализации символов в фольклоре.
Бесолова Елена Бутусовна

#пандориум_змеи
#пандориум_мифология

Наш канал @pandorum_history

“Без глаз и ушей погружаться духом в ничто”

Тишина - это не просто особая таинственная завеса и не просто космическая аура, невидимая, неслышимая и не имеющая физической сущности, - это Божественная Всеобъемлющая Данность, которая существует и в природе, и в чело­веке, и во всех вещах. Тишину можно видеть, слышать и ощущать через определенные явления и знаки собственной природы тишины.

Ценностное качество тишины заключается в том, что она имеет сопричастность всему, с чем соотносится (тишина жизни и тишина смерти, тишина белого и тишина черного, тишина любви и тишина ненависти). Такая разнополярность тишины обусловлена ее всеобъем­лющим космическим свойством присутствовать во всех сущностях, одушевленных и неодушевленных.

Бытовое осознание сакральности тиши­ны и молчания сопровождается символическим отношением человека к смерти и фиксируется в траурных церемониях, погребальных обря­дах.

Тишина как таинственный непознаваемый объект становится символом Божественного Первоначала в философии и религии. Ти­шина Первоначала противопоставляется хаосу, тьме, бездне, пустоте и олицетворяет начало порядка и гармонии в мире.

Философское понимание тишины присутствует в таких понятиях, как атараксия (безмятежность, невозмутимость, душевный покой) у Демокрита, Эпикура, М. Аврелия; отчуждение (одиночество, самоотчуждение) - у Г. Гегеля, О. Шпенглера; русский космизм - у Н. Фе­дорова, А. Платонова; мистическая диалектика (восхождение к перво­единому) - у Плотина. Идея мистицизма присуща всем идеалистиче­ским философиям (В. С. Соловьев, Н. А. Бердяев, Е. Н. Трубецкой), а также религиозным учениям древности (упанишады, пифагореизм, даосизм), встречается у Платона, И. Экхарта, Я. Беме, Т. Мюнцера и др.

Религиозность тишины имеет непосредственную связь с приро­дой, которая являет всем своим обликом суть Божественного Начала.

Притягательная сила природы состоит в ее Первобытийности и Первопричинности. В ней таятся скрытые сакральные Божественные зна­ки, которые человек стремится распознать на протяжении всей исто­рии своего существования. Тема молчания в религии неразрывно свя­ зана с первопричинностью природы. Природа молчит, звери и птицы не говорят. В способности молчать заключается возможность услы­ шать Бога, потому что с самого начала сотворения мира «слово было у Бога и слово было Бог» (Ин. 1:1). Практически все мировые религии содержат философию молчания.

В ветхозаветной традиции тишина становится способом божест­ венного откровения. Третья книга Царств описывает грозное явление Бога пророку Илии на горе Хорив. Когда Господь проходил мимо, по­ дул могучий ветер, разрушающий горы и сокрушающий скалы. Однако текст говорит нам: “не в ветре Господь”. За ветром последовало земле­ трясение, затем - огонь; но Бога не было и в них. И наконец - “после огня веяние тихого ветра” (3 Цар. 19:12). Древнееврейский текст еще более выразителен: “после огня звук абсолютной тишины". С помощью такого парадоксального образа - “звук абсолютной тишины” - Господь явл

 яет Свое присутствие и свою цель.

Т. В. Барсукова
Образ тишины в религии и живописи.

#пандориум_иное

Наш канал @pandorum_history

Зеркало Гекаты

Лунная мгла мне мила,
Не серебро и не белые платы:
Сладко глядеть в зеркала
Смутной Гекаты.

Видеть весь дол я могу
В пепельном зареве томной лампады.
Мнится: на каждом лугу –
В кладезях клады…

Лунную тусклость люблю:
В ней невозможное стало возможным.
Очерки все уловлю
В свете тревожном, –

Но не узнаю вещей,
Словно мерцают в них тайные руды,
Словно с нетленных мощей
Подняты спуды.

Снято, чем солнечный глаз
Их облачал многоцветно и слепо.
Тлеет душа, как алмаз
В сумраке склепа.

Вижу, как злато горит
Грудой огня в замурованном своде;
Знаю, что ключ говорит
Горной породе…

Бледный затеплив ночник,
Зеркалом черным глухого агата
Так вызывает двойник
Мира – Геката.

Вяч. Иванов
1912 г.

#пандориум_иное

Наш канал @pandorum_history