По поводу падающих с неба президентов (Ирана) можно строить самые хитросплетенные теории, но так уж бывает, что иногда очень важные люди гибнут, часто совершенно случайно. О том, как это произошло в Испании 30-х годов целых два раза, и как авиакатастрофы поменяли будущее воюющей страны я недавно писал текст.
https://telegra.ph/Diktator-kotorogo-ne-bylo-09-05
https://telegra.ph/Diktator-kotorogo-ne-bylo-09-05
Telegraph
Диктатор, которого не было
Авиационные катастрофы – спровоцированные или случайные – унесли жизни не одного десятка видных политических и военных деятелей. Жертвами таких катастроф в разное время был квадрумвир фашистов и единственный в истории Италии маршал авиации Итало Бальбо, диктатор…
Все для похода
В приготовлениях к отъезду, которые осуществлял крестоносец, нужно выделить одну особенность, указывающую на различие в ментальности средневекового мира и нашего: готовившиеся к походу и вынужденные, следовательно, нести огромные расходы, начинали, как правило, с распределения даров
Это благочестивые вклады, чтобы после их смерти отправлялись заупокойные службы, различные завещания имущества аббатствам; иногда они освобождали сервов или совершали иные деяния, во имя христианского милосердия, а если совесть упрекала их за какое-либо лихоимство, то каялись и возмещали ущерб.
Эти дары могут показаться противоречащими здравому смыслу, ибо они делались людьми, напрягавшими все свои ресурсы и готовившимися столкнуться с опасностями и страданиями тяжелого похода, но они были, повторим, частью обычных приготовлений к отъезду.
После этих благочестивых дарений нужно было думать о расходах на экспедицию и обеспечении необходимых финансовых средств. Так, Готфрид Бульонский, сыгравший столь большую роль в первом походе, продал свои владения Музон и Стене Реймсской церкви, а само герцогство Бульонское заложил Льежскому монастырю. Роберт Коротконогий, брат английского короля Вильгельма, заложил последнему Нормандию за десять тысяч марок.
Довольно скоро во многих странах участие в крестовом походе стало рассматриваться как один из четырех поводов для взимания помощи (эд); другие поводы хорошо известны: выдача дочери замуж, посвящение сына в рыцари, пленение сеньора. Само слово «эд» позднее стало синонимом налога строго экстраординарного.
Книга: «Крестоносцы», Режин Перну
В приготовлениях к отъезду, которые осуществлял крестоносец, нужно выделить одну особенность, указывающую на различие в ментальности средневекового мира и нашего: готовившиеся к походу и вынужденные, следовательно, нести огромные расходы, начинали, как правило, с распределения даров
Это благочестивые вклады, чтобы после их смерти отправлялись заупокойные службы, различные завещания имущества аббатствам; иногда они освобождали сервов или совершали иные деяния, во имя христианского милосердия, а если совесть упрекала их за какое-либо лихоимство, то каялись и возмещали ущерб.
Эти дары могут показаться противоречащими здравому смыслу, ибо они делались людьми, напрягавшими все свои ресурсы и готовившимися столкнуться с опасностями и страданиями тяжелого похода, но они были, повторим, частью обычных приготовлений к отъезду.
После этих благочестивых дарений нужно было думать о расходах на экспедицию и обеспечении необходимых финансовых средств. Так, Готфрид Бульонский, сыгравший столь большую роль в первом походе, продал свои владения Музон и Стене Реймсской церкви, а само герцогство Бульонское заложил Льежскому монастырю. Роберт Коротконогий, брат английского короля Вильгельма, заложил последнему Нормандию за десять тысяч марок.
Довольно скоро во многих странах участие в крестовом походе стало рассматриваться как один из четырех поводов для взимания помощи (эд); другие поводы хорошо известны: выдача дочери замуж, посвящение сына в рыцари, пленение сеньора. Само слово «эд» позднее стало синонимом налога строго экстраординарного.
Книга: «Крестоносцы», Режин Перну
Запах античности
Торговля парфюмерией в Римской империи была широко распространена и прибыльна. Африканская кора, арабский ладан и индийские специи измельчались, отваривались и смешивались с маслами для создания уникальных и привлекательных ароматов
Некоторые регионы были особо известны производством парфюмерии, и Плиний сообщает о поговорке, что «кампанцы производят больше ароматов, чем другие производят оливкового масла».
Итальянская парфюмерная промышленность была основана на экстрактах роз, но усилена многими восточными ингредиентами. К первому веку нашей эры популярная мода в римском обществе заключалась в очень сладких запахах. Продукты с корицей из Восточной Африки или Юго-Восточной Азии обеспечивали один из основных ингредиентов в этих популярных отварах. Плиний предполагает, что все духи могут быть усилены добавлением корицы. Ее плотный аромат часто обогащался добавлением мирры, меда и успокаивающего бальзама, собранного в Палестине.
Лучшие ароматы с корицей могли стоить от 35 до 300 серебряных денариев за фунт, в зависимости от ингредиентов. Цены также могли колебаться в зависимости от закупочных трат, однажды стоимость коры кассии, импортируемой из Восточной Африки, увеличилась на 50% после серьезного лесного пожара в Сомали.
Книга: «The Roman Empire and the Indian Ocean», Raoul McLaughlin
Торговля парфюмерией в Римской империи была широко распространена и прибыльна. Африканская кора, арабский ладан и индийские специи измельчались, отваривались и смешивались с маслами для создания уникальных и привлекательных ароматов
Некоторые регионы были особо известны производством парфюмерии, и Плиний сообщает о поговорке, что «кампанцы производят больше ароматов, чем другие производят оливкового масла».
Итальянская парфюмерная промышленность была основана на экстрактах роз, но усилена многими восточными ингредиентами. К первому веку нашей эры популярная мода в римском обществе заключалась в очень сладких запахах. Продукты с корицей из Восточной Африки или Юго-Восточной Азии обеспечивали один из основных ингредиентов в этих популярных отварах. Плиний предполагает, что все духи могут быть усилены добавлением корицы. Ее плотный аромат часто обогащался добавлением мирры, меда и успокаивающего бальзама, собранного в Палестине.
Лучшие ароматы с корицей могли стоить от 35 до 300 серебряных денариев за фунт, в зависимости от ингредиентов. Цены также могли колебаться в зависимости от закупочных трат, однажды стоимость коры кассии, импортируемой из Восточной Африки, увеличилась на 50% после серьезного лесного пожара в Сомали.
Книга: «The Roman Empire and the Indian Ocean», Raoul McLaughlin
Где враг?
Во Франции весть о революции в Париже подняла волну разграблений крестьянами замков и поместий. Вспыхнувшие бунты оказались для XVIII столетия чем-то настолько необычным, что и объяснения им давались не менее экзотические
По провинциям побежали слухи о появившихся неизвестно откуда огромных шайках разбойников. Известия о них провоцировали массовую панику, доводя до коллективного психоза деревни и города. Конкретные поводы для страха могли быть разными, но он неизменно был массовым.
«Великий страх» охватил большую часть страны. Вот что, к примеру, рассказывал в письме другу о событиях июля 1789 года в городке Риом почтмейстер Дюбрёль:
Около пяти часов [вечера] прибыл нарочный от мэра и кюре города Монтэгю с предупреждением, что по соседству с Монлюсоном появился значительный отряд разбойников, что отряд этот произвел погром в городе Гере, а перед тем разрушил город Сутрени. <...> По улицам забегали люди, женщины подняли плач <...> Испуг возрастает; с городской башни и с церкви св. Амабля раздается набат. Люди вооружаются чем попало и спешат в ратушу. На Вербную площадь привезены семь пушек, и уже все готово, чтобы палить из них. <...> Отдано распоряжение, чтобы в каждом окне горел свет и чтобы все неизвестные были арестованы. Жители баррикадируются у себя в домах. Наступившая ночь усиливает волнения и тревогу. <...> Утром, около четырех часов, несколько человек, взобравшись на башню Борегар, приняли встающий над землей туман за облако пыли, поднятой передвижением разбойников, и начали кричать, что вот они уже тут, явились. Набат гудит, и никто не сомневается, что действительно пришли разбойники. Те, кто было лег в постель, вскакивают; к Львиному фонтану тащат пушки; вооруженные люди толпами устремляются к предместью Айа, готовясь к стойкой защите. <...> К вечеру страхи улеглись. Население убедилось, что тревога не имела других оснований, кроме появления в наших краях нескольких человек, убежавших из тюрем.
Книга: «Французская революция», Бовыкин и Чудинов
Во Франции весть о революции в Париже подняла волну разграблений крестьянами замков и поместий. Вспыхнувшие бунты оказались для XVIII столетия чем-то настолько необычным, что и объяснения им давались не менее экзотические
По провинциям побежали слухи о появившихся неизвестно откуда огромных шайках разбойников. Известия о них провоцировали массовую панику, доводя до коллективного психоза деревни и города. Конкретные поводы для страха могли быть разными, но он неизменно был массовым.
«Великий страх» охватил большую часть страны. Вот что, к примеру, рассказывал в письме другу о событиях июля 1789 года в городке Риом почтмейстер Дюбрёль:
Около пяти часов [вечера] прибыл нарочный от мэра и кюре города Монтэгю с предупреждением, что по соседству с Монлюсоном появился значительный отряд разбойников, что отряд этот произвел погром в городе Гере, а перед тем разрушил город Сутрени. <...> По улицам забегали люди, женщины подняли плач <...> Испуг возрастает; с городской башни и с церкви св. Амабля раздается набат. Люди вооружаются чем попало и спешат в ратушу. На Вербную площадь привезены семь пушек, и уже все готово, чтобы палить из них. <...> Отдано распоряжение, чтобы в каждом окне горел свет и чтобы все неизвестные были арестованы. Жители баррикадируются у себя в домах. Наступившая ночь усиливает волнения и тревогу. <...> Утром, около четырех часов, несколько человек, взобравшись на башню Борегар, приняли встающий над землей туман за облако пыли, поднятой передвижением разбойников, и начали кричать, что вот они уже тут, явились. Набат гудит, и никто не сомневается, что действительно пришли разбойники. Те, кто было лег в постель, вскакивают; к Львиному фонтану тащат пушки; вооруженные люди толпами устремляются к предместью Айа, готовясь к стойкой защите. <...> К вечеру страхи улеглись. Население убедилось, что тревога не имела других оснований, кроме появления в наших краях нескольких человек, убежавших из тюрем.
Книга: «Французская революция», Бовыкин и Чудинов
Марсы и Венеры
Положения, запрещавшие проституток в войсках, появляются более часто во время Тридцатилетней войны. Густав Адольф в 1621 г. издал строгие правила: «Ни одну шлюху не должно терпеть в Лиге. Если какая незамужняя женщина будет обнаружена, тот, кто её удерживает, может иметь законное разрешение жениться на ней; или иначе будет принужден изгнать её». Армии все с большой яростностью боролись с проституцией. Луи XIV, несмотря на свою страсть к женщинам, придерживался моралистического отношения к проституции в армии
В 1684 г. Луи всерьёз взялся за этот «крестовый поход», запретив проституткам находиться в пределах двух лиг от Версаля, где располагалось большое количество солдат, потому что солдаты дрались из-за женщин и несколько человек было убито. Проституток, пойманных в запретной зоне, должны были изуродовать, отрезав им уши и носы.
В 1687 г. Людовик распространил эти положения в целом. Женщин без оплачиваемой работы, обнаруженных в компании солдат в пределах двух лиг от лагеря или гарнизона должны были быть высечены или изуродованы. Страх распространения венерических заболеваний среди солдат привёл к принятию французских законов против проституции в 1713, 1724, 1734, 1776 и 1777 гг.
Но официальные попытки запретить проституцию, очевидно, не увенчались полным успехом. Андре Корвизье, известный французский военный историк, пишет, что, когда война разразилась снова, ограничения, наложенные Луи и военным министром, маркизом де Лувуа, ослабли: «Больше не стоял вопрос о лишении Марса Венеры». Города могли поставлять готовых на многое женщин, даже если им запретили находиться в лагерях. Известно, что главный гарнизон города Берлина был известен своей наполненностью проститутками.
На другой стороне Ла-Манша на известной картине Хогарта «Марш Гвардии к Финчли» изображены войска, собирающиеся на борьбу против шотландского восстания в 1745 г. солдаты выбегают из борделя, а прочих на улицах окружают женщины явно разных степеней добродетелей.
Книга: «Женщины, армии и ведение войны», Линн Дж.А.
Положения, запрещавшие проституток в войсках, появляются более часто во время Тридцатилетней войны. Густав Адольф в 1621 г. издал строгие правила: «Ни одну шлюху не должно терпеть в Лиге. Если какая незамужняя женщина будет обнаружена, тот, кто её удерживает, может иметь законное разрешение жениться на ней; или иначе будет принужден изгнать её». Армии все с большой яростностью боролись с проституцией. Луи XIV, несмотря на свою страсть к женщинам, придерживался моралистического отношения к проституции в армии
В 1684 г. Луи всерьёз взялся за этот «крестовый поход», запретив проституткам находиться в пределах двух лиг от Версаля, где располагалось большое количество солдат, потому что солдаты дрались из-за женщин и несколько человек было убито. Проституток, пойманных в запретной зоне, должны были изуродовать, отрезав им уши и носы.
В 1687 г. Людовик распространил эти положения в целом. Женщин без оплачиваемой работы, обнаруженных в компании солдат в пределах двух лиг от лагеря или гарнизона должны были быть высечены или изуродованы. Страх распространения венерических заболеваний среди солдат привёл к принятию французских законов против проституции в 1713, 1724, 1734, 1776 и 1777 гг.
Но официальные попытки запретить проституцию, очевидно, не увенчались полным успехом. Андре Корвизье, известный французский военный историк, пишет, что, когда война разразилась снова, ограничения, наложенные Луи и военным министром, маркизом де Лувуа, ослабли: «Больше не стоял вопрос о лишении Марса Венеры». Города могли поставлять готовых на многое женщин, даже если им запретили находиться в лагерях. Известно, что главный гарнизон города Берлина был известен своей наполненностью проститутками.
На другой стороне Ла-Манша на известной картине Хогарта «Марш Гвардии к Финчли» изображены войска, собирающиеся на борьбу против шотландского восстания в 1745 г. солдаты выбегают из борделя, а прочих на улицах окружают женщины явно разных степеней добродетелей.
Книга: «Женщины, армии и ведение войны», Линн Дж.А.
Откуда брались боевые слоны?
В течение двух столетий слоны были неотъемлемой частью военных действий в Средиземноморье. Они рассеивали римскую кавалерию на равнинах южной части Италии, переходили Альпы вместе с Ганнибалом и атаковали Маккавеев на Иудейских холмах
Грекам и римлянам были известны две разновидности слонов: азиатский слон и ныне вымерший вид африканского лесного слона. Главное, что отличало два вида, – размер. Высота самца азиатского слона в плечах составляла в среднем от девяти до одиннадцати футов (2,7 м – 3,3 м), а вес – пять-шесть тонн. Североафриканские лесные слоны были значительно меньше, рост самцов, вероятно, не превышал восьми футов (2,4 м) в плечах, а вес – три тонны.
Существовало несколько способов поимки слонов. В Индии использовали прирученных самок. В Северной Африке рыли ямы-ловушки. В качестве альтернативного способа все стадо загоняли в закрытую долину. После нескольких дней пребывания в ловушке без пищи слоны становились достаточно послушными.
В случае транспортировки по морю необходимо было найти подходящее судно. Египетские цари Птолемеи для перевозки слонов по Красному морю строили специальные баржи. После выгрузки с корабля слонов отводили в стойло, где их предстояло обучать. Самцов и самок разделяли (учуяв самок и стремясь добраться до них, слоны-самцы имели привычку крушить стены) и вели в загоны, где кормили сытной смесью из ячменя, изюма и овощей.
Обучение боевого слона требовало многих лет огромных усилий. Каждому животному давали подходящее воинственное имя (одним из самых популярных было Аякс) и назначали погонщика. О преданности слонов погонщикам ходили легенды. Однажды, например, во время ожесточенного уличного боя раненый погонщик свалился со спины животного, тот подхватил хозяина хоботом, положил его на бивни и устремился сквозь ряды врагов в безопасное место, растаптывая всех, кто стоял на пути.
Книга: «Обнаженные статуи, толстые гладиаторы и боевые слоны», Гарретт Райан
В течение двух столетий слоны были неотъемлемой частью военных действий в Средиземноморье. Они рассеивали римскую кавалерию на равнинах южной части Италии, переходили Альпы вместе с Ганнибалом и атаковали Маккавеев на Иудейских холмах
Грекам и римлянам были известны две разновидности слонов: азиатский слон и ныне вымерший вид африканского лесного слона. Главное, что отличало два вида, – размер. Высота самца азиатского слона в плечах составляла в среднем от девяти до одиннадцати футов (2,7 м – 3,3 м), а вес – пять-шесть тонн. Североафриканские лесные слоны были значительно меньше, рост самцов, вероятно, не превышал восьми футов (2,4 м) в плечах, а вес – три тонны.
Существовало несколько способов поимки слонов. В Индии использовали прирученных самок. В Северной Африке рыли ямы-ловушки. В качестве альтернативного способа все стадо загоняли в закрытую долину. После нескольких дней пребывания в ловушке без пищи слоны становились достаточно послушными.
В случае транспортировки по морю необходимо было найти подходящее судно. Египетские цари Птолемеи для перевозки слонов по Красному морю строили специальные баржи. После выгрузки с корабля слонов отводили в стойло, где их предстояло обучать. Самцов и самок разделяли (учуяв самок и стремясь добраться до них, слоны-самцы имели привычку крушить стены) и вели в загоны, где кормили сытной смесью из ячменя, изюма и овощей.
Обучение боевого слона требовало многих лет огромных усилий. Каждому животному давали подходящее воинственное имя (одним из самых популярных было Аякс) и назначали погонщика. О преданности слонов погонщикам ходили легенды. Однажды, например, во время ожесточенного уличного боя раненый погонщик свалился со спины животного, тот подхватил хозяина хоботом, положил его на бивни и устремился сквозь ряды врагов в безопасное место, растаптывая всех, кто стоял на пути.
Книга: «Обнаженные статуи, толстые гладиаторы и боевые слоны», Гарретт Райан
Не дожить до премьеры
Традиция групповых портретов возникла в Северных Нидерландах в самом начале XVI века. Долгое время это были портреты отрядов стрелков, но с начала XV II века групповые портреты заказывают и гильдии, и опекунские советы
В 1601 году групповой портрет заказала и амстердамская гильдия лекарей, и в течение двух лет Арт Питерсзоон трудился над «Уроком анатомии Себастиана Эгбертсзоона».
Собственно, никакого «урока» на портрете нет и в помине. Двадцать девять человек, все члены гильдии и прелектор, смотрят на художника, а не на едва заметное тело. Все они — борода, усы, белый испанский воротник, черный костюм — похожи друг на друга. Только присмотревшись, замечаешь, что один из них держит в руках хирургические ножницы.
Это и есть Себастиан Эгбертсзоон. Над головой каждого — маленький номер, а лекарь в правом нижнем углу держит список, в котором под каждым номером значится имя. За два года, которые потребовались художнику, чтобы написать групповой портрет лекарей, эпидемия чумы успела унести пятерых членов гильдии, но их имена и лица остались запечатленными для потомков.
Книга: «История страны Рембрандта», Ольга Тилкес
Традиция групповых портретов возникла в Северных Нидерландах в самом начале XVI века. Долгое время это были портреты отрядов стрелков, но с начала XV II века групповые портреты заказывают и гильдии, и опекунские советы
В 1601 году групповой портрет заказала и амстердамская гильдия лекарей, и в течение двух лет Арт Питерсзоон трудился над «Уроком анатомии Себастиана Эгбертсзоона».
Собственно, никакого «урока» на портрете нет и в помине. Двадцать девять человек, все члены гильдии и прелектор, смотрят на художника, а не на едва заметное тело. Все они — борода, усы, белый испанский воротник, черный костюм — похожи друг на друга. Только присмотревшись, замечаешь, что один из них держит в руках хирургические ножницы.
Это и есть Себастиан Эгбертсзоон. Над головой каждого — маленький номер, а лекарь в правом нижнем углу держит список, в котором под каждым номером значится имя. За два года, которые потребовались художнику, чтобы написать групповой портрет лекарей, эпидемия чумы успела унести пятерых членов гильдии, но их имена и лица остались запечатленными для потомков.
Книга: «История страны Рембрандта», Ольга Тилкес
Ни своих, ни чужих
Большинство мирных сторонников Конфедерации были изумлены до глубины души, когда выяснилось, что их собственные войска могут отбирать у них еду. Этот неприятный урок им пришлось усваивать снова и снова. В 1862 году жители Нэшвилла сравнили действия конфисковавшей их продукты армии Юга с «царством ужаса»
В армии мятежников отчаянно не хватало продовольствия, и солдаты «привыкли грабить».
Злоупотреблениями во время реквизиции продовольствия местное население восстановили против себя обе армии. Поразительно, насколько часто военные разбивали при конфискациях посуду и ломали кухонные принадлежности. В Хантсвилле, Алабама, солдаты США заходили в дома, требовали еды и разбивали перед уходом горшки. Мятежники делали то же самое, даже если семья поддерживала Конфедерацию.
Камнем преткновения стали и местные мельницы, игравшие в довоенной жизни важную роль. Военные объявили, что занимают их, чтобы молоть зерно для армейских пайков. Северяне оккупировали мельницы даже в том случае, если их владельцы поддерживали Федерацию.
Весной 1863 года, когда среди населения Юга начинались голодные бунты, армия Севера приняла на вооружение Кодекс Фрэнсиса Либера, который полагал, что армия имеет право «морить голодом неприятеля, вооруженного или невооруженного, чтобы обеспечить его скорейшее подчинение».
Далее он утверждал, что имущество «невооруженных гражданских лиц» следует по возможности не трогать, в особенности если речь идет о «верных нам гражданах». Но солдаты добывали еду так, как считали нужным, отбирали ее и у своих сторонников, что бы ни писал по этому поводу Либер.
Книга: «Насущный хлеб сражений», Джоан Кэшин
Большинство мирных сторонников Конфедерации были изумлены до глубины души, когда выяснилось, что их собственные войска могут отбирать у них еду. Этот неприятный урок им пришлось усваивать снова и снова. В 1862 году жители Нэшвилла сравнили действия конфисковавшей их продукты армии Юга с «царством ужаса»
В армии мятежников отчаянно не хватало продовольствия, и солдаты «привыкли грабить».
Злоупотреблениями во время реквизиции продовольствия местное население восстановили против себя обе армии. Поразительно, насколько часто военные разбивали при конфискациях посуду и ломали кухонные принадлежности. В Хантсвилле, Алабама, солдаты США заходили в дома, требовали еды и разбивали перед уходом горшки. Мятежники делали то же самое, даже если семья поддерживала Конфедерацию.
Камнем преткновения стали и местные мельницы, игравшие в довоенной жизни важную роль. Военные объявили, что занимают их, чтобы молоть зерно для армейских пайков. Северяне оккупировали мельницы даже в том случае, если их владельцы поддерживали Федерацию.
Весной 1863 года, когда среди населения Юга начинались голодные бунты, армия Севера приняла на вооружение Кодекс Фрэнсиса Либера, который полагал, что армия имеет право «морить голодом неприятеля, вооруженного или невооруженного, чтобы обеспечить его скорейшее подчинение».
Далее он утверждал, что имущество «невооруженных гражданских лиц» следует по возможности не трогать, в особенности если речь идет о «верных нам гражданах». Но солдаты добывали еду так, как считали нужным, отбирали ее и у своих сторонников, что бы ни писал по этому поводу Либер.
Книга: «Насущный хлеб сражений», Джоан Кэшин
Добродетель и порок прядения
В отличие от других этапов производства текстиля, прядением занимались почти исключительно женщины. «Хороша лишь та женщина, которая все время занята прялкой (charkha)», - отмечал в 1350 году индийский историк и поэт Абдул Малик Исами. Английское слово distaff - это и существительное «[ручная] прялка», и прилагательное, обозначающее принадлежность чего-либо к женщинам, скорее к той части семьи, к которой относятся мать и жена. А слово spinster означает и того, кто прядет, и незамужнюю женщину
На древнегреческой керамике прядение изображается занятием, характерным и для хорошей домохозяйки, и для коротающей время в ожидании клиента проститутки. И секс, и изготовление текстиля были ремеслом проституток. Аналогичный контраст мы видим в европейском искусстве XVI и XVII столетий. На дорогих картинах наподобие портрета Анны Кодде прядение обозначает ремесло и добродетель. На дешевых же гравюрах оно нередко имеет сексуальный подтекст.
Большинство женщин доиндустриальной эпохи пряли всю свою жизнь. Прядение являлось не столько профессиональным делом, сколько распространенным навыком. И ацтекские матери, и сироты из флорентийского Воспитательного дома, и вдовы Южной Индии, и провинциальные англичанки георгианской эпохи всю жизнь пряли, особенно после того как водяное колесо освободило их от необходимости размалывать зерно вручную.
Это теперь пряжа просто есть, и мы не особо беспокоимся, откуда она берется; раньше было не так. Возьмем, например, джинсы. У современной мексиканки, наследницы женщин, некогда пряших хлопок для выплаты дани, в среднем семь пар джинсов, у средней американки шесть пар, а у китаянки или индианки три пары. Для одной пары джинсов требуется почти 10 километров хлопчатобумажной пряжи. Если работать по восемь часов в день, у индианки с традиционной прялкой (charkha) ушло бы 12,5 дня на изготовление такого количества пряжи и это без учета времени на очистку и чесание волокна.
Книга: «Нить истории», Вирджиния Пострел
В отличие от других этапов производства текстиля, прядением занимались почти исключительно женщины. «Хороша лишь та женщина, которая все время занята прялкой (charkha)», - отмечал в 1350 году индийский историк и поэт Абдул Малик Исами. Английское слово distaff - это и существительное «[ручная] прялка», и прилагательное, обозначающее принадлежность чего-либо к женщинам, скорее к той части семьи, к которой относятся мать и жена. А слово spinster означает и того, кто прядет, и незамужнюю женщину
На древнегреческой керамике прядение изображается занятием, характерным и для хорошей домохозяйки, и для коротающей время в ожидании клиента проститутки. И секс, и изготовление текстиля были ремеслом проституток. Аналогичный контраст мы видим в европейском искусстве XVI и XVII столетий. На дорогих картинах наподобие портрета Анны Кодде прядение обозначает ремесло и добродетель. На дешевых же гравюрах оно нередко имеет сексуальный подтекст.
Большинство женщин доиндустриальной эпохи пряли всю свою жизнь. Прядение являлось не столько профессиональным делом, сколько распространенным навыком. И ацтекские матери, и сироты из флорентийского Воспитательного дома, и вдовы Южной Индии, и провинциальные англичанки георгианской эпохи всю жизнь пряли, особенно после того как водяное колесо освободило их от необходимости размалывать зерно вручную.
Это теперь пряжа просто есть, и мы не особо беспокоимся, откуда она берется; раньше было не так. Возьмем, например, джинсы. У современной мексиканки, наследницы женщин, некогда пряших хлопок для выплаты дани, в среднем семь пар джинсов, у средней американки шесть пар, а у китаянки или индианки три пары. Для одной пары джинсов требуется почти 10 километров хлопчатобумажной пряжи. Если работать по восемь часов в день, у индианки с традиционной прялкой (charkha) ушло бы 12,5 дня на изготовление такого количества пряжи и это без учета времени на очистку и чесание волокна.
Книга: «Нить истории», Вирджиния Пострел
Главный зритель
Древо греческого театра уходило своими глубинными корнями в культ плодородия, связанный с именем бога Диониса, в игры, имевшие целью стимулировать производительные силы природы. Трагедия и комедия выражали, соответственно, скорбь о гибели умирающего бога и ликование по поводу его воскресения
Сами названия обоих жанров связаны с праздником Диониса. Трагедия – дословно: песнь козлов (по ряженым, одетым в козлиные шкуры); комедия – по «комосу», шумному шествию участников праздника, уже отдавших должное дарам Диониса.
Актеры классического греческого театра (только мужчины) появлялись перед зрителями в масках, что соответствовало духу дионисийского празднества как процессии ряженых. Маска символизировала характер героя, а их смена – изменение настроения. Маска приближала актера к зрителям самых дальних рядов, равно как и обувь с толстой подошвой и высокими каблуками – котурны. Присутствие хора, с которым актер обменивался репликами, влияло на весь ритм спектакля и технику речи – речитатив.
Театральное действие потребовало определенных условностей в декорациях и их размещении. Например, появление актера из левой двери означало прибытие из города, из правой – с чужбины. Центральная дверь предназначалась только для богов.
Правом предлагать свои произведения в дар Дионису обладал каждый гражданин и даже метек. Но авторитетная комиссия (из числа архонтов) отбирала лишь трех авторов трагедий и, соответственно, комедий. Вслед за тем в течение десяти месяцев шла подготовка выбранных пьес к показу. Средства на постановку давали удостоившиеся этой чести богатые граждане – хореги, вплоть до представления содержавшие хоры и оплачивавшие их наставников.
Главный зритель и судья – сам Дионис. Его статую выносили из храма и несли в сопровождении вооруженных юношей-эфебов на агору, где возле алтаря олимпийским богам разворачивалось грандиозное жертвоприношение в его честь, а вечером, уже в темноте, освещаемые множеством факелов, эфебы, приплясывая под звуки флейт, доставляли бога в театр, на выделенное ему почетное место.
Книга: «Античность: история и культура», Немировский, Уколова, Ильинская
Древо греческого театра уходило своими глубинными корнями в культ плодородия, связанный с именем бога Диониса, в игры, имевшие целью стимулировать производительные силы природы. Трагедия и комедия выражали, соответственно, скорбь о гибели умирающего бога и ликование по поводу его воскресения
Сами названия обоих жанров связаны с праздником Диониса. Трагедия – дословно: песнь козлов (по ряженым, одетым в козлиные шкуры); комедия – по «комосу», шумному шествию участников праздника, уже отдавших должное дарам Диониса.
Актеры классического греческого театра (только мужчины) появлялись перед зрителями в масках, что соответствовало духу дионисийского празднества как процессии ряженых. Маска символизировала характер героя, а их смена – изменение настроения. Маска приближала актера к зрителям самых дальних рядов, равно как и обувь с толстой подошвой и высокими каблуками – котурны. Присутствие хора, с которым актер обменивался репликами, влияло на весь ритм спектакля и технику речи – речитатив.
Театральное действие потребовало определенных условностей в декорациях и их размещении. Например, появление актера из левой двери означало прибытие из города, из правой – с чужбины. Центральная дверь предназначалась только для богов.
Правом предлагать свои произведения в дар Дионису обладал каждый гражданин и даже метек. Но авторитетная комиссия (из числа архонтов) отбирала лишь трех авторов трагедий и, соответственно, комедий. Вслед за тем в течение десяти месяцев шла подготовка выбранных пьес к показу. Средства на постановку давали удостоившиеся этой чести богатые граждане – хореги, вплоть до представления содержавшие хоры и оплачивавшие их наставников.
Главный зритель и судья – сам Дионис. Его статую выносили из храма и несли в сопровождении вооруженных юношей-эфебов на агору, где возле алтаря олимпийским богам разворачивалось грандиозное жертвоприношение в его честь, а вечером, уже в темноте, освещаемые множеством факелов, эфебы, приплясывая под звуки флейт, доставляли бога в театр, на выделенное ему почетное место.
Книга: «Античность: история и культура», Немировский, Уколова, Ильинская
Такси(сы) и первая почта
Слово «почта» происходит от итальянского «statio posita in…», что означало «станция для перемены лошадей». Слово post начали впервые употреблять в привычном нам значении в XII веке. Кто пользовался услугами почты? Помимо представителей знати почта требовалась торговцам, студентам и клирикам. В городах существовал целый институт гонцов
Они состояли в ведении городского совета, которому под присягой обязывались подчиняться. Из города гонцы выходили в определённые дни, и верхом или пешком доставляли по назначению корреспонденцию городского управления, равно как и письма, и посылки горожан, с которых взимали плату по таксе. Гонцы, доставлявшие почту, зашивали ее под подкладку шляпы. Отсюда пошло выражение «дело в шляпе».
Интересным явлением была средневековая «почта мясников», действовавшая по донца XVII века. По роду занятий, цех мясников совершал обширные путешествия, а заодно перевозил письма и посылки горожан, получая за это определенные привилегии.
Первой организованной почтой во всех смыслах этого слова стала почта, организованная членами рода Тассо (позднее Тассис или Таксис – от их имени и произошло слово «такси»❔ ‼️ - ошибочная версия, ред. ) из итальянского города Бергамо. О высокой эффективности этого предприятия говорит тот факт, что её курьеры преодолевали за день до 166 км и расстояние от Брюсселя до Парижа летом преодолевали за 36 часов, зимой – за 40; почта в Лион шла 3,5 и 4 дня, в Бургос – 7 и 8, в Инсбрук – 5 и 6, в Рим доходила за 10,5–12 дней.
Книга: «Трудолюбивое Средневековье», Вячеслав Шпаковский
Слово «почта» происходит от итальянского «statio posita in…», что означало «станция для перемены лошадей». Слово post начали впервые употреблять в привычном нам значении в XII веке. Кто пользовался услугами почты? Помимо представителей знати почта требовалась торговцам, студентам и клирикам. В городах существовал целый институт гонцов
Они состояли в ведении городского совета, которому под присягой обязывались подчиняться. Из города гонцы выходили в определённые дни, и верхом или пешком доставляли по назначению корреспонденцию городского управления, равно как и письма, и посылки горожан, с которых взимали плату по таксе. Гонцы, доставлявшие почту, зашивали ее под подкладку шляпы. Отсюда пошло выражение «дело в шляпе».
Интересным явлением была средневековая «почта мясников», действовавшая по донца XVII века. По роду занятий, цех мясников совершал обширные путешествия, а заодно перевозил письма и посылки горожан, получая за это определенные привилегии.
Первой организованной почтой во всех смыслах этого слова стала почта, организованная членами рода Тассо (позднее Тассис или Таксис – от их имени и произошло слово «такси»
Книга: «Трудолюбивое Средневековье», Вячеслав Шпаковский
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Конфискованное живое имущество
Армии северян по мере своего проникновения на юг вступали в контакт с невольниками — и с ними надо было что-то делать. В какой-то из дней после ратификации в Виргинии ордонанса о сецессии на трех чернокожих рабов, которые пришли в форт Монро, предъявил претензии представитель их владельца…
Командующий фортом генерал Батлер отказался выдать их на том основании, что они принадлежат гражданину штата, оказавшему сопротивление федеральному правительству и принимавшему участие в сооружении батареи, а стало быть, подлежат конфискации как «военная контрабанда».
Использование этого выражения, как признавал позже сам Батлер, не имело ни малейшего юридического основания; тем не менее «техническая неточность», как написал Морз, «не убавила силы этой сентенции».
В согласии с Законом о конфискации имущества мятежников северяне не удовлетворяли притязания «на имущество» тех, кто был задействован в вооруженных силах Конфедерации. Большинство жителей Севера приняли такую политику «освобождения» в качестве временной меры.
Книга: «История Гражданской войны в США», Джеймс Форд Родс.
Армии северян по мере своего проникновения на юг вступали в контакт с невольниками — и с ними надо было что-то делать. В какой-то из дней после ратификации в Виргинии ордонанса о сецессии на трех чернокожих рабов, которые пришли в форт Монро, предъявил претензии представитель их владельца…
Командующий фортом генерал Батлер отказался выдать их на том основании, что они принадлежат гражданину штата, оказавшему сопротивление федеральному правительству и принимавшему участие в сооружении батареи, а стало быть, подлежат конфискации как «военная контрабанда».
Использование этого выражения, как признавал позже сам Батлер, не имело ни малейшего юридического основания; тем не менее «техническая неточность», как написал Морз, «не убавила силы этой сентенции».
В согласии с Законом о конфискации имущества мятежников северяне не удовлетворяли притязания «на имущество» тех, кто был задействован в вооруженных силах Конфедерации. Большинство жителей Севера приняли такую политику «освобождения» в качестве временной меры.
Книга: «История Гражданской войны в США», Джеймс Форд Родс.
Следы эпидемии
Зримость оспы не только при болезни, но и после нее - в виде шрамов, которые она оставляла после себя, набрасывала мрачную тень на повседневное общение между людьми. Богатые семейства, опасавшиеся заражения, публиковали в местных газетах объявления о найме слуг, указывая, что те должны быть переболевшими оспой, о чем будет свидетельствовать их кожа
В свою очередь, соискатели работы давали понять, что они благополучно перенесли эту болезнь. Одна молодая женщина, искавшая место молочницы или горничной, описывала себя как «девушку трезвого поведения, которая уже переболела оспой и которую можно смело рекомендовать как честную
работницу». Подмастерья, заключившие договор об ученичестве, но удравшие от мастеров, обнаруживали, что степень чистоты их лица упоминается в объявлениях, сулящих награду за их возвращение.
Так, The Ipswich Journal давал описание Роберта Эллиса, подмастерья кузнеца, «от роду годов двадцати», сбежавшего в Лоустофте: «Волосы рыжие, кожа изрыта оспинами, лицо сильно веснушчатое, ноги кривые». В 1735 г. объявление о вознаграждении за поимку известного разбойника Дика Турпина описывало этого преступника как «человека высокого, со свежим цветом лица, но с весьма многими отметинами... носит серо-голубой кафтан и светлого цвета парик из натурального волоса».
Читатели многочисленных газет, появлявшихся в XVIII в. как грибы после дождя, находили на их страницах огромное количество рекламы всевозможных мазей и притираний, якобы уменьшающих боль от шрамов. Эти объявления размещали предприимчивые, но неквалифицированные лекари-шарлатаны, занимавшие самую нижнюю ступень медицинской иерархии. «Знаменитый сердечный Эликсир доктора Даффи», предлагаемый всего по два шиллинга за полпинты (спешите, предложение больше не повторится!), якобы исцелял все на свете, от цинги и подагры до похмелья и геморроя, а кроме того, служил «верным средством от оспы и кори».
Для женщин, особенно занимающих сравнительно высокое положение в обществе, обезображивание, вызванное оспой, несло особенно тяжелые последствия. Утрата «безупречной» красоты становилась не просто предметом личного огорчения — лицо, изрытое оспинами, означало снижение шансов на успешный брак. Выжившие жертвы оспы женского пола, кожа которых была испещрена следами болезни, платили за это существенную цену чисто в экономическом смысле — их «рыночная стоимость», измеряемая
не только общественным положением, но и внешней привлекательностью, могла резко снизиться буквально в одночасье. Чтобы избавить богатых жертв оспы от ужаса созерцания собственного изменившегося отражения, со стен в домах снимали зеркала. На фоне всех этих важнейших вопросов бытия все-таки удавалось находить способы, позволявшие брачному рынку по-прежнему действовать. Появился отдельный жанр галантной оспенной поэзии - стишки с названиями наподобие «Даме, по случаю ее выздоровления от оспы».
Книга: «Прививка для императрицы», Люси Корд
Издательство «Альпина Паблишер» @alpinaru
Зримость оспы не только при болезни, но и после нее - в виде шрамов, которые она оставляла после себя, набрасывала мрачную тень на повседневное общение между людьми. Богатые семейства, опасавшиеся заражения, публиковали в местных газетах объявления о найме слуг, указывая, что те должны быть переболевшими оспой, о чем будет свидетельствовать их кожа
В свою очередь, соискатели работы давали понять, что они благополучно перенесли эту болезнь. Одна молодая женщина, искавшая место молочницы или горничной, описывала себя как «девушку трезвого поведения, которая уже переболела оспой и которую можно смело рекомендовать как честную
работницу». Подмастерья, заключившие договор об ученичестве, но удравшие от мастеров, обнаруживали, что степень чистоты их лица упоминается в объявлениях, сулящих награду за их возвращение.
Так, The Ipswich Journal давал описание Роберта Эллиса, подмастерья кузнеца, «от роду годов двадцати», сбежавшего в Лоустофте: «Волосы рыжие, кожа изрыта оспинами, лицо сильно веснушчатое, ноги кривые». В 1735 г. объявление о вознаграждении за поимку известного разбойника Дика Турпина описывало этого преступника как «человека высокого, со свежим цветом лица, но с весьма многими отметинами... носит серо-голубой кафтан и светлого цвета парик из натурального волоса».
Читатели многочисленных газет, появлявшихся в XVIII в. как грибы после дождя, находили на их страницах огромное количество рекламы всевозможных мазей и притираний, якобы уменьшающих боль от шрамов. Эти объявления размещали предприимчивые, но неквалифицированные лекари-шарлатаны, занимавшие самую нижнюю ступень медицинской иерархии. «Знаменитый сердечный Эликсир доктора Даффи», предлагаемый всего по два шиллинга за полпинты (спешите, предложение больше не повторится!), якобы исцелял все на свете, от цинги и подагры до похмелья и геморроя, а кроме того, служил «верным средством от оспы и кори».
Для женщин, особенно занимающих сравнительно высокое положение в обществе, обезображивание, вызванное оспой, несло особенно тяжелые последствия. Утрата «безупречной» красоты становилась не просто предметом личного огорчения — лицо, изрытое оспинами, означало снижение шансов на успешный брак. Выжившие жертвы оспы женского пола, кожа которых была испещрена следами болезни, платили за это существенную цену чисто в экономическом смысле — их «рыночная стоимость», измеряемая
не только общественным положением, но и внешней привлекательностью, могла резко снизиться буквально в одночасье. Чтобы избавить богатых жертв оспы от ужаса созерцания собственного изменившегося отражения, со стен в домах снимали зеркала. На фоне всех этих важнейших вопросов бытия все-таки удавалось находить способы, позволявшие брачному рынку по-прежнему действовать. Появился отдельный жанр галантной оспенной поэзии - стишки с названиями наподобие «Даме, по случаю ее выздоровления от оспы».
Книга: «Прививка для императрицы», Люси Корд
Издательство «Альпина Паблишер» @alpinaru
Биологическое оружие древних
В Античности знали как минимум два десятка опасных растений, применимых как в медицинских целях, так и для создания ядовитого оружия. Как и в современной фармакологии, лечение от убийства отделяла дозировка
Некоторые вещества, фигурирующие у греческих и римских историков, такие как хеленион и нинон, которыми отравляли свои стрелы даки и далматы, современные ученые пока не смогли распознать. Но большинство ядов для стрел, упомянутых в древних источниках, хорошо известны.
Одним из самых популярных растений была чемерица — средство от всех болезней, часто назначавшееся врачами, включая отца медицины Гиппократа. Хорошо известно было, что чемерица убивает лошадей и быков, а люди, собиравшие ее, порой тоже заболевают и умирают. Cлабительный эффект, проявлявшийся незамедлительно, делал чемерицу излюбленным предписанием врачей в ответ на любые жалобы больных.
Чемерица — прекрасный выбор в качестве яда для стрел. Некоторые античные писатели сообщали, что чемерица — из тех ядов, которыми длинноволосые галлы смачивают наконечники стрел для охоты на диких кабанов и другую добычу. Охотникам приходилось «спешно бежать» к убитой добыче и вырезать плоть вокруг раны, прежде чем яд впитается в кровь и мясо пропадет, хотя сами галлы утверждали, что небольшое количество сока чемерицы только делает мясо зайцев и оленей нежнее.
Еще один часто упоминаемый яд для стрел — аконит, с блестящими синими цветочками, одно из самых ядовитых растений, известных человечеству. Крошечное его количество вызывает покалывание, дурноту и ощущение мурашек по коже; затем яд парализует нервную систему, начинается жар, слюнотечение и рвота. Наконец наступает онемение членов, а за ним смерть. Cамо название «аконит» восходит к греческому слову «акон», обозначающему дротик или копье: возможно, наконечники этих видов оружия пропитывались соком аконита.
Книга: «Яды, микробы, животные, адский огонь», Адриенна Мэйор
В Античности знали как минимум два десятка опасных растений, применимых как в медицинских целях, так и для создания ядовитого оружия. Как и в современной фармакологии, лечение от убийства отделяла дозировка
Некоторые вещества, фигурирующие у греческих и римских историков, такие как хеленион и нинон, которыми отравляли свои стрелы даки и далматы, современные ученые пока не смогли распознать. Но большинство ядов для стрел, упомянутых в древних источниках, хорошо известны.
Одним из самых популярных растений была чемерица — средство от всех болезней, часто назначавшееся врачами, включая отца медицины Гиппократа. Хорошо известно было, что чемерица убивает лошадей и быков, а люди, собиравшие ее, порой тоже заболевают и умирают. Cлабительный эффект, проявлявшийся незамедлительно, делал чемерицу излюбленным предписанием врачей в ответ на любые жалобы больных.
Чемерица — прекрасный выбор в качестве яда для стрел. Некоторые античные писатели сообщали, что чемерица — из тех ядов, которыми длинноволосые галлы смачивают наконечники стрел для охоты на диких кабанов и другую добычу. Охотникам приходилось «спешно бежать» к убитой добыче и вырезать плоть вокруг раны, прежде чем яд впитается в кровь и мясо пропадет, хотя сами галлы утверждали, что небольшое количество сока чемерицы только делает мясо зайцев и оленей нежнее.
Еще один часто упоминаемый яд для стрел — аконит, с блестящими синими цветочками, одно из самых ядовитых растений, известных человечеству. Крошечное его количество вызывает покалывание, дурноту и ощущение мурашек по коже; затем яд парализует нервную систему, начинается жар, слюнотечение и рвота. Наконец наступает онемение членов, а за ним смерть. Cамо название «аконит» восходит к греческому слову «акон», обозначающему дротик или копье: возможно, наконечники этих видов оружия пропитывались соком аконита.
Книга: «Яды, микробы, животные, адский огонь», Адриенна Мэйор
Как в античности памятники разрушали
В конце IV века храмы богов сохранились в большинстве городов и их окрестностях. После Константина они были частично «секуляризованы»; но их продолжали посещать, и культурные горожане, равно христиане и язычники, продолжали почитать их как официальные памятники, примерно как прекрасные соборы в некоторых коммунистических странах. Однако в глазах многих епископов они были источником «заразы» для их паствы
В глазах монахов они являлись оплотами их врага — дьявола. От Месопотамии до Северной Африки волна религиозного насилия захлестнула города и деревни: в 388 году монахи сожгли синагогу в Каллинике возле Евфрата; в то же время они бесчинствовали в сельских храмах Сирии; в 391 году александрийский патриарх Феофил призвал их, чтобы «очистить» город от великого святилища Сераписа, Серапеума. Отряды монашествующих мстителей, ведомых Шенуте Атрипским обходили города Верхнего Египта, врываясь в поисках идолов в дома языческой знати.
В Северной Африке подобные блуждающие монахи, «циркумцеллионы», вооруженные дубинками, называемыми «Israels», околачивались в крупных имениях, а их возглас «Хвала Богу» был страшнее, чем рев горного льва. В 415 году египетские монахи поразили образованную общественность, линчевав александрийскую благородную даму — Гипатию.
Язычество, таким образом, беспощадно уничтожалось «снизу». Для язычников, запуганных этой неожиданной волной террора, наступил конец света. «Если мы живы, — писал один из них, — то сама жизнь мертва».
Однако этот ужасающий эпизод был только частью более глубоких изменений. В последние десятилетия IV века христианство впервые заявило о себе как о главенствующей религии Римской империи. Христианская паства 380-х годов желала «христианской» империи, очищенной от тяжкого наследия богов и управляемой императором, который бы разделял их предубеждения против иудеев, еретиков и язычников. Императоры дали им волю.
Книга: «Мир поздней Античности», Питер Браун
P.s. На фото, конечно, не дубинка циркумцеллиона, а молоток боевика запрещенного ИГИЛ в той же Сирии, за тем же занятием, но 17 веков спустя.
В конце IV века храмы богов сохранились в большинстве городов и их окрестностях. После Константина они были частично «секуляризованы»; но их продолжали посещать, и культурные горожане, равно христиане и язычники, продолжали почитать их как официальные памятники, примерно как прекрасные соборы в некоторых коммунистических странах. Однако в глазах многих епископов они были источником «заразы» для их паствы
В глазах монахов они являлись оплотами их врага — дьявола. От Месопотамии до Северной Африки волна религиозного насилия захлестнула города и деревни: в 388 году монахи сожгли синагогу в Каллинике возле Евфрата; в то же время они бесчинствовали в сельских храмах Сирии; в 391 году александрийский патриарх Феофил призвал их, чтобы «очистить» город от великого святилища Сераписа, Серапеума. Отряды монашествующих мстителей, ведомых Шенуте Атрипским обходили города Верхнего Египта, врываясь в поисках идолов в дома языческой знати.
В Северной Африке подобные блуждающие монахи, «циркумцеллионы», вооруженные дубинками, называемыми «Israels», околачивались в крупных имениях, а их возглас «Хвала Богу» был страшнее, чем рев горного льва. В 415 году египетские монахи поразили образованную общественность, линчевав александрийскую благородную даму — Гипатию.
Язычество, таким образом, беспощадно уничтожалось «снизу». Для язычников, запуганных этой неожиданной волной террора, наступил конец света. «Если мы живы, — писал один из них, — то сама жизнь мертва».
Однако этот ужасающий эпизод был только частью более глубоких изменений. В последние десятилетия IV века христианство впервые заявило о себе как о главенствующей религии Римской империи. Христианская паства 380-х годов желала «христианской» империи, очищенной от тяжкого наследия богов и управляемой императором, который бы разделял их предубеждения против иудеев, еретиков и язычников. Императоры дали им волю.
Книга: «Мир поздней Античности», Питер Браун
P.s. На фото, конечно, не дубинка циркумцеллиона, а молоток боевика запрещенного ИГИЛ в той же Сирии, за тем же занятием, но 17 веков спустя.