– Похоже, ты сбегаешь от меня, – ухмыляется Марк.
– Вовсе нет, – пытаюсь оправдаться.
В глазах парня появляется усмешка и я понимаю, что он мне не верит. Он на сто процентов понимает, что я сдрейфила и сбегаю. Даже я это понимаю, но пытаюсь поступить правильно, а не как какая-то потаскушка!
– Проветримся вместе, – говорит он, – я тебе не помешаю.
Гасит сигарету и обходит меня, чтобы выбросить ее в урну. Я осматриваюсь по сторонам и прикидываю варианты, куда мы с Марком можем пойти "проветриться" и к чему это может привести.
– Заманиваешь меня в темную подворотню? – якобы шучу я, но внутри все сжимается от волнения.
– Я не маньяк, – томным голосом произносит парень и протягивает мне руку. – Разве что чуть-чуть и снова раскручу тебя на поцелуй.
Смотрю ему в глаза, рассматриваю его лицо и с горечью осознаю, что мне ведь уже не сбежать. Я в капкане его обволакивающей магнетической ауры, от Марка исходит бешеная энергетика и я не могу набраться сил, чтобы сказать “отвали”.

Жизнь - это игра в скорлупки, а в этой игре выигрывает только банкующий. Ты либо банкуешь, либо проигрываешь.

Нельзя позволять трагическому событию определять твою дальнейшую жизнь. Измени свою историю. Будь подвижной и изменчивой. Адаптируйся.

В нем было что-то особенное — мягкая настойчивость, аура теплоты и спокойной силы.

Когда мы смотрим волшебное представление, то активно желаем, чтобы нас одурачили. Сценические фокусы… Это вроде добровольного мошенничества. Ты не так глупа, чтобы повестись на это. Если ты не поведешься на это, фокусник сделает что-нибудь неправильно.

Меня завлекли в паутину и высосали досуха.

Я скрываю свои тайны. Но разве все мы не делаем этого?

Мы жаждем обмана. Нам хочется видеть мир чуточку более фантастическим и поразительным, чем на самом деле.

Если город воспитывает ребенка, может ли город убить его?

Мир полон совершенно обычных людей, но все они способны на совершенно необыкновенные преступления.

Какую-то крошечную долю секунды я испытываю влечение к нему, но быстро убираю это в холодный погреб, где хранится большинство моих подлинных чувств.

Мы всего лишь похоронили этот случай во времени, где он много лет пребывал в спячке и безмолвии, а теперь Тринити откопала его, и свежие побеги начали появляться, разворачиваться и тянуться к свету.

Стоит ли вообще рассказывать об этом? Но я знаю, что мне нужно с кем-то поговорить. С кем-то вроде Люка. С человеком, который был там. С человеком, которого, быть может, я действительно любила.

Правда освобождает. Тайны гниют.

Я смотрю на него, и наши взгляды встречаются. На какой-то момент мы оказываемся замкнутыми в безмолвном пузыре личного общения — эротичного и растянутого во времени.

Он нежно улыбается. Думаю, мы оба знаем, что сегодня ночью мы будем спать вместе.