Есть ли за социальным общественное?
Заметный культуртрегер и по совместительству экономист Александр Александрович Аузан не устает радовать своих читателей (а всё чаще и зрителей) актуальной повесткой.
На сей раз в мои руки попал томик «Переучреждение государства: общественный договор»
Тематика общественного договора не дает покоя ни социологам, ни экономистам. Ведь договор намекает нам на наличие взаимных обязательств, что тешит самолюбие почтенной публики. Впрочем безо всякого вреда и влияния на окружающую действительность.
Считается так: «общественного договора» власти не нарушают, поэтому общество их не замечает. А коли нарушает, то и люди выходят на редко согласуемые митинги.
Это такие неформальные правила, занимающие место формального законодательства.
Сами законы, не согласованные с обществом или отдельными важными социальными группами, как легко заметить, сплошь и рядом не выполняются, а игнорируются, причем даже в самых жестких авторитарных системах.
В условиях дефицита ресурсов сложно настаивать на исполнении неудобного законодательства.
Обычно главная точка преткновения — состав участников социального договора. Это почти всегда не сами граждане, но и группы интересов, и государство, и криминал, и то, кого сейчас принято относить к иноагентам (реальным, а не виртуальным).
Никого принимающего решения и несущего за них ответственность из договора вычеркнуть не получится.
Опять-таки не во всех социальных контрактах востребовано государство. Оно нам нужно там, где должен быть силовой контроль, который, по мнению Аузана можно было бы подменить культурой.
Главная функция государства — перевод неформальных договоренностей в формальное русло без того, чтобы выступать единственным гарантом их соблюдения. Сложная конструкция, кажется последние 100 лет просто не существовавшая на этой территории.
И понятно куда клонит автор: в случае постоянного манкирования воспринимаемой на уровне «общественного договора» справедливостью мы получим неизбежный конфликт.
Интересно, что такого рода конфликты в 1991-1993 гг.. разрешились относительно малой публично пролитой кровью, но фундаментальным социальным отступлением. И общественный договор не был заключен.
Заметный культуртрегер и по совместительству экономист Александр Александрович Аузан не устает радовать своих читателей (а всё чаще и зрителей) актуальной повесткой.
На сей раз в мои руки попал томик «Переучреждение государства: общественный договор»
Тематика общественного договора не дает покоя ни социологам, ни экономистам. Ведь договор намекает нам на наличие взаимных обязательств, что тешит самолюбие почтенной публики. Впрочем безо всякого вреда и влияния на окружающую действительность.
Считается так: «общественного договора» власти не нарушают, поэтому общество их не замечает. А коли нарушает, то и люди выходят на редко согласуемые митинги.
Это такие неформальные правила, занимающие место формального законодательства.
Сами законы, не согласованные с обществом или отдельными важными социальными группами, как легко заметить, сплошь и рядом не выполняются, а игнорируются, причем даже в самых жестких авторитарных системах.
В условиях дефицита ресурсов сложно настаивать на исполнении неудобного законодательства.
Обычно главная точка преткновения — состав участников социального договора. Это почти всегда не сами граждане, но и группы интересов, и государство, и криминал, и то, кого сейчас принято относить к иноагентам (реальным, а не виртуальным).
Никого принимающего решения и несущего за них ответственность из договора вычеркнуть не получится.
Опять-таки не во всех социальных контрактах востребовано государство. Оно нам нужно там, где должен быть силовой контроль, который, по мнению Аузана можно было бы подменить культурой.
Главная функция государства — перевод неформальных договоренностей в формальное русло без того, чтобы выступать единственным гарантом их соблюдения. Сложная конструкция, кажется последние 100 лет просто не существовавшая на этой территории.
И понятно куда клонит автор: в случае постоянного манкирования воспринимаемой на уровне «общественного договора» справедливостью мы получим неизбежный конфликт.
Интересно, что такого рода конфликты в 1991-1993 гг.. разрешились относительно малой публично пролитой кровью, но фундаментальным социальным отступлением. И общественный договор не был заключен.
👍8✍2❤1🔥1
Сопротивление бесполезно!
Если кто-то из старожилов помнит, на заре существования Российской Федерации часть политической сцены занимал некий Григорий Алексеевич Явлинский.
Вечный претендент на умеренный «либерализм» и вечно уступающий умеренному «консерватизму». И то и другое весьма специфического качества, надо заметить.
Чем этот постперестроечный символ занимается прямо сейчас помимо выборной имитации?
Конечно же пишет книги.
«Периферийный авторитаризм» 2016 года написан в разгар бурного «украинского» десятилетия и фиксирует кремлевское «обнуление».
«Периферийный авторитаризм» -- политическая надстройка над современной российской экономической системой.
«Коктейль из правовых норм, неофициальных «понятий», административного произвола, криминального насилия… и обширного поля неопределенности».
Как тут не вспомнить «общественный договор» в трактовке Аузана.
Подвижность и неопределенность правил игры лишает класс новой буржуазии стимулов инвестировать.
Удивительно, но такого рода платформа обладает внутренней устойчивостью.
Как полагает Григорий Алексеевич, сломать её можно только воздействием извне. На чем опирается подобная уверенность — на формировании монолитной социальной базы welfare state.
Что очевидно, но совсем не очевидно, почему в этом случае сама эта группа будет монолитной.
Рост доходов и благосостояния такого общества не ведет к изменению его сущностных характеристик, так что местный капитализм остается «окраиной и застоем».
Явлинский не рассматривает, в отличие от многих его предшественников, южно-корейский, а равно и любимый многими сингапурский варианты, в качестве рабочей альтернативы.
И вот тут он доходит до, пожалуй, единственного любопытного места в книге: «периферийный авторитаризм» принципиально апрогрессивен. Модернизация декларируется, но её достижение совершенно не обязательно. Даже более того, желательно притормозить на поворотах. Иначе и без того динамичные правила игры еще раз поменяются.
В чем-то можно с этим согласиться.
Если кто-то из старожилов помнит, на заре существования Российской Федерации часть политической сцены занимал некий Григорий Алексеевич Явлинский.
Вечный претендент на умеренный «либерализм» и вечно уступающий умеренному «консерватизму». И то и другое весьма специфического качества, надо заметить.
Чем этот постперестроечный символ занимается прямо сейчас помимо выборной имитации?
Конечно же пишет книги.
«Периферийный авторитаризм» 2016 года написан в разгар бурного «украинского» десятилетия и фиксирует кремлевское «обнуление».
«Периферийный авторитаризм» -- политическая надстройка над современной российской экономической системой.
«Странная эклектическая система хозяйственных отношений, в которой причудливым образом переплелись элементы недоразвитого классического капитализма; механически перенесенных на его почву институтов… постиндустриального финансового капитализма; пережитков административной и встроенной в неё теневой экономики советского типа; полуфеодальных отношений… наконец, обычного криминала»
«Коктейль из правовых норм, неофициальных «понятий», административного произвола, криминального насилия… и обширного поля неопределенности».
Как тут не вспомнить «общественный договор» в трактовке Аузана.
Подвижность и неопределенность правил игры лишает класс новой буржуазии стимулов инвестировать.
Удивительно, но такого рода платформа обладает внутренней устойчивостью.
Как полагает Григорий Алексеевич, сломать её можно только воздействием извне. На чем опирается подобная уверенность — на формировании монолитной социальной базы welfare state.
Что очевидно, но совсем не очевидно, почему в этом случае сама эта группа будет монолитной.
Рост доходов и благосостояния такого общества не ведет к изменению его сущностных характеристик, так что местный капитализм остается «окраиной и застоем».
Явлинский не рассматривает, в отличие от многих его предшественников, южно-корейский, а равно и любимый многими сингапурский варианты, в качестве рабочей альтернативы.
И вот тут он доходит до, пожалуй, единственного любопытного места в книге: «периферийный авторитаризм» принципиально апрогрессивен. Модернизация декларируется, но её достижение совершенно не обязательно. Даже более того, желательно притормозить на поворотах. Иначе и без того динамичные правила игры еще раз поменяются.
В чем-то можно с этим согласиться.
👍9🤷♂3
О спорт, ты … не прост
Социологических спортивных исследований в России очень мало и они, как правило, носят либо формалистский (пункт в карьере спортивного функционера), либо заказной характер (стадионы стало посещать в 3 раза больше людей, если считать по определенной методике).
В самом лучшем случае это нишевые работы, которые невозможно изучать без отрыва от контекста написания.
Редкий пример большого, обзорного, качественного материала, да к тому же от инсайдера (триатлониста-любителя) -- «Назло рекордам. Опыт исследования массового спорта» Андрея Адельфинского.
При всём том, Андрей совсем не носитель узко спортивного понимания действительности. Кандидат экономических наук, демонстрирующий редкую для такого рода исследований широту взглядов. При всём том не теряя плюрализма мнений.
Книга состоит из нескольких больших частей, включает полевую социологию и несколько ценных обзоров. Один из них, уверен, будет интересен не только интересующимся массовым спортом, но проверяющим свои карманы на предмет налоговых вычетов.
Автор довольно подробно разбирает феномен спорта высоких достижений, как способа обогащения управляющих государственной инфраструктурой, но не имеющий никакого отношения к развитию физкультуры. Никакой «купертеновской» связи тут не образуется (ч.т.д. на интуитивном уровне).
Точно также крупные спортивные мероприятия скорее всего не несут кумулятивного экономического эффекта, просто перенося ресурсы из одного вида активности в другой, но не добавляя их. Это очень непопулярная точка зрения, о которой вне академических кругов практически не говорят.
Спасибо Андрею, что поднял и эту тему в том числе.
Общий недостаток, а точнее сказать особенность такого рода работ заключается в невозможности держать четкие границы. Это всегда игра, уводящая нас за горизонт рассуждений. Что поднимает границу доступности этой монографии для развлекательного чтения.
Социологических спортивных исследований в России очень мало и они, как правило, носят либо формалистский (пункт в карьере спортивного функционера), либо заказной характер (стадионы стало посещать в 3 раза больше людей, если считать по определенной методике).
В самом лучшем случае это нишевые работы, которые невозможно изучать без отрыва от контекста написания.
Редкий пример большого, обзорного, качественного материала, да к тому же от инсайдера (триатлониста-любителя) -- «Назло рекордам. Опыт исследования массового спорта» Андрея Адельфинского.
При всём том, Андрей совсем не носитель узко спортивного понимания действительности. Кандидат экономических наук, демонстрирующий редкую для такого рода исследований широту взглядов. При всём том не теряя плюрализма мнений.
Книга состоит из нескольких больших частей, включает полевую социологию и несколько ценных обзоров. Один из них, уверен, будет интересен не только интересующимся массовым спортом, но проверяющим свои карманы на предмет налоговых вычетов.
Автор довольно подробно разбирает феномен спорта высоких достижений, как способа обогащения управляющих государственной инфраструктурой, но не имеющий никакого отношения к развитию физкультуры. Никакой «купертеновской» связи тут не образуется (ч.т.д. на интуитивном уровне).
Точно также крупные спортивные мероприятия скорее всего не несут кумулятивного экономического эффекта, просто перенося ресурсы из одного вида активности в другой, но не добавляя их. Это очень непопулярная точка зрения, о которой вне академических кругов практически не говорят.
Спасибо Андрею, что поднял и эту тему в том числе.
Общий недостаток, а точнее сказать особенность такого рода работ заключается в невозможности держать четкие границы. Это всегда игра, уводящая нас за горизонт рассуждений. Что поднимает границу доступности этой монографии для развлекательного чтения.
🔥11👍6💯2🤝1
История в чувствах
На достопамятном «Эхо Москвы» существовал проект исторического ликбеза о выдающихся личностях прошлого. Вела его Наталья Басовская, знаковая фигура советской исторической школы, многолетний (и даже многодесятилетний) главный по европейскому Средневековью, а по совместительству проректор Историко-архивного института (ныне РГГУ).
Задумка, догадываюсь, была масштабной, но получилось всего несколько циклов. Один из них сподобился послушать ваш покорный слуга и не прогадал.
Дверь в прошлое распахнулась настежь.
«Отцы-основатели США» в исполнении Натальи Ивановны превратились даже не в апокриф, а в веселый утренник с волшебными перемещениями главных героев по времени и пространству.
Факты вприпрыжку уступили место богатому внутреннему миру людей XVIII века, и на сцену вышел вариант Эдварда Радзинского со своими «сложными чувствами». Понимаю и принимаю, что в радио-эфире хотелось бы добавить драматизма, но не путем урезания такого количества содержания.
Сам заголовок намекал на революцию и/или войну за независимость, но в конце приземлился Линкольн, а за ним Грант. С позиции легендарности их можно считать «отцами нации», но точно не основателями.
Жития должны подчеркнуть величие, но ровным счетом ничего не сказать о противоречиях, кроющихся в их судьбах.
Подойдет для неспешных прогулок с ребенком на природе.
В противном случае, можно выбрать что-то другое, например, «George Washington: A Life» Уилларда Рэндала и его же «Тhe Founders' Fortunes: How Money Shaped the Birth of America». Дает представление о времени и контексте американской революции.
На достопамятном «Эхо Москвы» существовал проект исторического ликбеза о выдающихся личностях прошлого. Вела его Наталья Басовская, знаковая фигура советской исторической школы, многолетний (и даже многодесятилетний) главный по европейскому Средневековью, а по совместительству проректор Историко-архивного института (ныне РГГУ).
Задумка, догадываюсь, была масштабной, но получилось всего несколько циклов. Один из них сподобился послушать ваш покорный слуга и не прогадал.
Дверь в прошлое распахнулась настежь.
«Отцы-основатели США» в исполнении Натальи Ивановны превратились даже не в апокриф, а в веселый утренник с волшебными перемещениями главных героев по времени и пространству.
Факты вприпрыжку уступили место богатому внутреннему миру людей XVIII века, и на сцену вышел вариант Эдварда Радзинского со своими «сложными чувствами». Понимаю и принимаю, что в радио-эфире хотелось бы добавить драматизма, но не путем урезания такого количества содержания.
Сам заголовок намекал на революцию и/или войну за независимость, но в конце приземлился Линкольн, а за ним Грант. С позиции легендарности их можно считать «отцами нации», но точно не основателями.
Жития должны подчеркнуть величие, но ровным счетом ничего не сказать о противоречиях, кроющихся в их судьбах.
Подойдет для неспешных прогулок с ребенком на природе.
В противном случае, можно выбрать что-то другое, например, «George Washington: A Life» Уилларда Рэндала и его же «Тhe Founders' Fortunes: How Money Shaped the Birth of America». Дает представление о времени и контексте американской революции.
👍12😁7🤔2
Сквозь мутное стекло
В поисках оригинальных жанров мы время от времени мигрируем на новые территории.
Казалось бы, журналистские расследования вещь ставшая настолько обыденной и даже где казенной, что мы их не замечаем. Как говорят в таких случаях, рыба живет в воде поэтому для неё «вода» -- это воздух.
Редко-редко попадается что-то царапающее сетчатку глаза достаточно сильно для запоминания всей комбинации букв. К таким исключениям относится небольшой том «Новейшая истории России в 14 бутылках водки» Дениса Пузырева.
На первый взгляд это остроумное попурри из нарезанных новогодними снежинками материалов сайта «компромат.ру», охватывающий период 1991-2020 гг.. С учетом небольших вылазок в XIX век и элементов ироничной футурологии. Вырезал снежинки и лепил их на запотевшие от перегара окна профессионал: всё соответствует ожиданиям читателя. Водка — чуть ли не единственная опора новой территории, созданной 35 лет назад. Она одновременно является непререкаемым международным брендом, объектом предпринимательских усилий, легальным наркотиком и отмывочным инструментом. All inclusive.
Никому не повредит легкое касание того благословенного времени перемен для снятия похмелья.
В поисках оригинальных жанров мы время от времени мигрируем на новые территории.
Казалось бы, журналистские расследования вещь ставшая настолько обыденной и даже где казенной, что мы их не замечаем. Как говорят в таких случаях, рыба живет в воде поэтому для неё «вода» -- это воздух.
Редко-редко попадается что-то царапающее сетчатку глаза достаточно сильно для запоминания всей комбинации букв. К таким исключениям относится небольшой том «Новейшая истории России в 14 бутылках водки» Дениса Пузырева.
На первый взгляд это остроумное попурри из нарезанных новогодними снежинками материалов сайта «компромат.ру», охватывающий период 1991-2020 гг.. С учетом небольших вылазок в XIX век и элементов ироничной футурологии. Вырезал снежинки и лепил их на запотевшие от перегара окна профессионал: всё соответствует ожиданиям читателя. Водка — чуть ли не единственная опора новой территории, созданной 35 лет назад. Она одновременно является непререкаемым международным брендом, объектом предпринимательских усилий, легальным наркотиком и отмывочным инструментом. All inclusive.
Никому не повредит легкое касание того благословенного времени перемен для снятия похмелья.
«Как-то раз я спросил у известного сатирика Виктора Шендеровича, есть ли что-то, о чем он реально жалеет. Дело было вскоре после закрытия популярной передачи «Куклы», выходившей на старом еще НТВ, для которой Шендерович писал сценарии. Спрашивая, я предполагал, что речь пойдет о творчестве, о какой-то нереализованной идее, что-то в этом роде. Шендерович ненадолго задумался. «Да, был один случай, жалею до сих пор, — начал рассказывать он. — Как-то ко мне пришел человек, сказал, что он представляет интересы некоего бизнесмена, который очень бы хотел, чтобы его кукла появилась в выпуске нашей программы. Фамилия бизнесмена мне ничего не сказала, и я ответил, что это совершенно нереально. Ну с какой стати в передаче, где персонажами являются политики и чиновники, известные каждому жителю страны, — Ельцин, Зюганов, Черномырдин, Явлинский, — появится кукла человека, которого никто не знает? «Мы понимаем и готовы заплатить, — сказал посетитель и открыл чемодан, набитый пачками долларовых купюр. – Здесь миллион долларов. Вам».
Я никогда до этого, да и после, не видел такой суммы, — вспоминает Шендерович. — Только в кино. И скажу я вам, миллион долларов, да еще со словами „это вам“ выглядит невероятно привлекательно. Но предложение было абсолютно нереальным, вне зависимости от суммы, и я, конечно, отказал. А спустя неделю имя этого бизнесмена — Владимира Брынцалова — знала вся страна. Он зарегистрировал свою кандидатуру на выборах президента России 1996 года и на первых же публичных теледебатах устроил шоу покруче Жириновского. И в этот момент я с грустью вспомнил чемодан с миллионом долларов».
😁13❤8👍3🤣1
Дорогие друзья,
важная техническая запись и слова благодарности участникам нашего клуба вдумчивого читателя!
Ему недавно исполнилось полгода. Отчетная дата, с которой можно начинать считаться себя растущим организмом. Работа кипит и это не может меня не радовать!
Говоря о читателях: все члены нашего клуба очень крутые! Не только действующие, но и те, кто по личным обстоятельствам временно нас покинул.
Все попробовавшие свои силы и способные целенаправленно идти к казалось бы недостижимому результату достойны аплодисментов.
Неспешно планирую запускать второй поток.
Желающие записаться — отправляйте запрос на [email protected]
Чуть позже сделаем стрим с вопросами и ответами, касаемо содержания работы книжного клуба.
важная техническая запись и слова благодарности участникам нашего клуба вдумчивого читателя!
Ему недавно исполнилось полгода. Отчетная дата, с которой можно начинать считаться себя растущим организмом. Работа кипит и это не может меня не радовать!
Говоря о читателях: все члены нашего клуба очень крутые! Не только действующие, но и те, кто по личным обстоятельствам временно нас покинул.
Все попробовавшие свои силы и способные целенаправленно идти к казалось бы недостижимому результату достойны аплодисментов.
Неспешно планирую запускать второй поток.
Желающие записаться — отправляйте запрос на [email protected]
Чуть позже сделаем стрим с вопросами и ответами, касаемо содержания работы книжного клуба.
🔥11
«Город солнца»
Увлечение идеей успеха — достаточно старый аттракцион. Однако в индустрию он смог превратиться относительно недавно, собственно, с появлением влиятельных СМИ. Это вторая половина XX века.
И вот на волне продажи успеха возникла очень интересное и, на мой взгляд, крайне деструктивное явление — продажа счастья (через которое и достигается пресловутый успех).
Психолог Кабанас и социолог Иллуз копнули историю возникновения «индустрии счастья» и нашли много того, что способно привлечь читателя.
Главным злодеем, а заодно и бенефициаром этого явления был назначен Мартином Селигманом, изобретший «позитивную психологию». Надо сказать, направление никогда не пользовавшееся успехом у практикующих специалистом за пределами США.
Для извлечения прибыли из корпораций к процессу подключились экономисты во главе с Ричардом Лэйардом, предложившие вместо «морально устаревшего» ВВП сравнивать страны по уровню счастья, который показывают их граждане.
Это своеобразное оправдание падения уровня жизни (которого не может быть, потому что экономика в современном мире всё время растет!), но повышения «уровня счастья». Вещи мало совместимые, но хорошо продаваемые сверху вниз.
Финансируемая американскими фондами, позитивная психология взяла на себя задачу объяснить всему миру, почему погоня за счастьем и есть главная цель жизни.
Реальные социология, экономика и политика не важны если вы счастливы. Очень удобно!
Т.е. если (по какой-либо причине) вам плохо, но вы не ощущаете себя счастливым, это ваша собственная вина!
Помимо траты сотен миллионов долларов на программы счастья для Министерства обороны США перед нами маячит специализированная структура ООН, эксклюзивно занимающаяся только измерением удовлетворенностью жизни граждан.
В общем, пузырь достиг своего естественного предела и тихо сдулся в 2020-х. Аккурат после получения первых результатов по делавшимся уще 25 лет прогнозам.
Sad but true.
Увлечение идеей успеха — достаточно старый аттракцион. Однако в индустрию он смог превратиться относительно недавно, собственно, с появлением влиятельных СМИ. Это вторая половина XX века.
И вот на волне продажи успеха возникла очень интересное и, на мой взгляд, крайне деструктивное явление — продажа счастья (через которое и достигается пресловутый успех).
Психолог Кабанас и социолог Иллуз копнули историю возникновения «индустрии счастья» и нашли много того, что способно привлечь читателя.
Главным злодеем, а заодно и бенефициаром этого явления был назначен Мартином Селигманом, изобретший «позитивную психологию». Надо сказать, направление никогда не пользовавшееся успехом у практикующих специалистом за пределами США.
Для извлечения прибыли из корпораций к процессу подключились экономисты во главе с Ричардом Лэйардом, предложившие вместо «морально устаревшего» ВВП сравнивать страны по уровню счастья, который показывают их граждане.
Это своеобразное оправдание падения уровня жизни (которого не может быть, потому что экономика в современном мире всё время растет!), но повышения «уровня счастья». Вещи мало совместимые, но хорошо продаваемые сверху вниз.
Финансируемая американскими фондами, позитивная психология взяла на себя задачу объяснить всему миру, почему погоня за счастьем и есть главная цель жизни.
Реальные социология, экономика и политика не важны если вы счастливы. Очень удобно!
«Независимо от того, победитель ты или проигравший, каждый человек сам ответственен за собственный успех или жалкое положение» ведь «человек, который чувствует себя хорошо, считается хорошим; человек, который чувствует себя плохо, считается плохим».
Т.е. если (по какой-либо причине) вам плохо, но вы не ощущаете себя счастливым, это ваша собственная вина!
Помимо траты сотен миллионов долларов на программы счастья для Министерства обороны США перед нами маячит специализированная структура ООН, эксклюзивно занимающаяся только измерением удовлетворенностью жизни граждан.
В общем, пузырь достиг своего естественного предела и тихо сдулся в 2020-х. Аккурат после получения первых результатов по делавшимся уще 25 лет прогнозам.
Sad but true.
👍12🔥10❤1
Большие и маленькие удовольствия
Книги подобные «Four ways of thinking: Statistical, Interactive, Chaotic and Complex» Дэвида Самптера редко попадают на мою полку.
Во-первых, это метарассуждения о вещах тщательное пережевывание которых завершилось еще в 80-х и сейчас на поверхности могут появляться только побочные продукты интеллектуального пищеварения.
Во-вторых, сам жанр смеси биографического материала с изложением математического семинара Сант-Фе 1997 года для самых маленьких кажется избыточным попурри — тот, кто по-настоящему способен понять «комплексную модель мышления» (на самом деле просто классический учебник «Вероятность и информация» Яглом & Яглом) не нуждается в художественной окантовке, а тому, кто будет с интересом читать об игре Клода Шеннона на кларнете вряд ли понравятся вкрапления «теории хаоса» в изложении for dummies.
Почему же всё-таки этот небольшой томик возник на горизонте, несмотря на его очевидную поверхностность?
Потому что настоящий герой этого произведения не Шеннон и даже не Вольфрам, а … Андрей Николаевич Колмогоров. Человек, благодаря которому возникло несколько математических направлений и нелюбимая Самптером (и вообще англо-американской школой) группа Бурбаки.
Собственно, апогеем является то, как в 1970-х разделяется формальная ветвь математики и алгоритмически-статистическое направление. И вот основы этого разделения как раз заложил Колмогоров (по мнению Самптера. На самом деле все сложнее).
Книги подобные «Four ways of thinking: Statistical, Interactive, Chaotic and Complex» Дэвида Самптера редко попадают на мою полку.
Во-первых, это метарассуждения о вещах тщательное пережевывание которых завершилось еще в 80-х и сейчас на поверхности могут появляться только побочные продукты интеллектуального пищеварения.
Во-вторых, сам жанр смеси биографического материала с изложением математического семинара Сант-Фе 1997 года для самых маленьких кажется избыточным попурри — тот, кто по-настоящему способен понять «комплексную модель мышления» (на самом деле просто классический учебник «Вероятность и информация» Яглом & Яглом) не нуждается в художественной окантовке, а тому, кто будет с интересом читать об игре Клода Шеннона на кларнете вряд ли понравятся вкрапления «теории хаоса» в изложении for dummies.
Почему же всё-таки этот небольшой томик возник на горизонте, несмотря на его очевидную поверхностность?
Потому что настоящий герой этого произведения не Шеннон и даже не Вольфрам, а … Андрей Николаевич Колмогоров. Человек, благодаря которому возникло несколько математических направлений и нелюбимая Самптером (и вообще англо-американской школой) группа Бурбаки.
Собственно, апогеем является то, как в 1970-х разделяется формальная ветвь математики и алгоритмически-статистическое направление. И вот основы этого разделения как раз заложил Колмогоров (по мнению Самптера. На самом деле все сложнее).
Сложность — это то, что остаётся после того, как все три первых подхода потерпели неудачу, когда мы приходим к какому-то неразрешимому явлению. Согласно одному из первых теоретиков, «структура настолько сложна, насколько длинна кратчайшая формулировка, которая может быть использована для её описания». Таким образом, комплексность — это функция нашего собственного (недостаточного) понимания, а не объективная особенность мира, что приводит к мысли, что наука — это просто «процесс поиска всё более кратких объяснений окружающих нас явлений»
👍12🔥4❤3