Сирены или сфинксы — вот в чем вопрос
По случаю покупки очередной футболки с древнегреческими сюжетами в исполнении прерафаэлитов (есть у меня такое guilty pleasure, пока в коллекции обе Цирцеи и совершенно бескрылая сирена Уотерхауса), сначала просто хотела поделиться с вами любимыми аутентично античными сиренами, но поняла, что как будто совсем не встречала этот образ в микенском искусстве. Стала гуглить, и наткнулась на интереснейшую статью «What did Mycenaean sirens look like?», где этот вопрос разбирается со всей возможной, в силу ограниченности археологического и лингвистического материала, дотошностью.
Оказалось, что хоть мы и не находим в микенском искусстве изображения химер с птичьим телом и женской головой, какими сирены предстают начиная с VIII века до н.э., в табличках с линейным письмом Б несколько раз встречается этот корень . Таблички из Пилоса (Ta 707, 708, 714) содержат упоминания «голов сирен» из слоновой кости и золота как декоративных элементов неких стульев или кресел. Их точная форма тоже под вопросом, но все же можно предположить, что это дорогие статусные предметы мебели с резными спинками, на которых имеются соответствующие изображения.
После краткого разбора этимологии самого корня seirem и выводов о его возможно семитском происхождении, авторы задаются резонным вопросом, как так получилось, что слово есть, асирен нет? При этом в микенском искусстве широко представлены сфинксы — существа с женскими головами или торсом на львиных телах.
Проанализировав множество источников от поэм Гомера и Гесиода до текстов эпитафий, становится очевиден ряд сходств в этих образах: и сирены, и сфинксы – крылатые гибриды, они смертельно опасны и связаны с иномирьем, сладко поют, мудры, и, что особенно важно, испытывают героев в их странствиях.
Археологические же находки микенского времени подтверждают, что именно существа, которых мы сейчас называем сфинксами украшали микенскую мебель. Вспомним, например, костяные накладки с рельефными сфинксами из Дома Сфинксов в Микенах. А на керамике и печатях они вообще встречают довольно регулярно.
Так что авторы выдвигают предположение, что слова с корнем "seirem-" в табличках обозначали существ, позже известных нам как сфинксы.
От себя лишь добавлю, что женщины-птицы встречаются еще в минойском изобразительном репертуаре, вспомним хотя бы печать из Закроса или знаменитые грудастые вазы из Акротири. И скорее всего они отражают какую-то общую для большинства народов Средиземноморья мифологему, уходящую корнями еще во времена тотемизма, о том, что божества, особенно женские, могут как сами представать в виде птиц, так и использовать пернатых как своих посланников, спутников или предвестников. См. три моих стареньких поста на эту тему по тегу #психофоры.
Из этой же веры в то, что птицы могу обитать в обоих мирах, человеческом и потустороннем, подвластном и понятном лишь богам, проистекают и столь популярные у греков, этрусков и римлян орнитомантия или ауспиции (привет Ромулу и Рему и спору о том, что лучше — 6 коршунов сразу или 12 с некоторым запозданием).
@knossoslab
По случаю покупки очередной футболки с древнегреческими сюжетами в исполнении прерафаэлитов (есть у меня такое guilty pleasure, пока в коллекции обе Цирцеи и совершенно бескрылая сирена Уотерхауса), сначала просто хотела поделиться с вами любимыми аутентично античными сиренами, но поняла, что как будто совсем не встречала этот образ в микенском искусстве. Стала гуглить, и наткнулась на интереснейшую статью «What did Mycenaean sirens look like?», где этот вопрос разбирается со всей возможной, в силу ограниченности археологического и лингвистического материала, дотошностью.
Оказалось, что хоть мы и не находим в микенском искусстве изображения химер с птичьим телом и женской головой, какими сирены предстают начиная с VIII века до н.э., в табличках с линейным письмом Б несколько раз встречается этот корень . Таблички из Пилоса (Ta 707, 708, 714) содержат упоминания «голов сирен» из слоновой кости и золота как декоративных элементов неких стульев или кресел. Их точная форма тоже под вопросом, но все же можно предположить, что это дорогие статусные предметы мебели с резными спинками, на которых имеются соответствующие изображения.
После краткого разбора этимологии самого корня seirem и выводов о его возможно семитском происхождении, авторы задаются резонным вопросом, как так получилось, что слово есть, а
Проанализировав множество источников от поэм Гомера и Гесиода до текстов эпитафий, становится очевиден ряд сходств в этих образах: и сирены, и сфинксы – крылатые гибриды, они смертельно опасны и связаны с иномирьем, сладко поют, мудры, и, что особенно важно, испытывают героев в их странствиях.
Археологические же находки микенского времени подтверждают, что именно существа, которых мы сейчас называем сфинксами украшали микенскую мебель. Вспомним, например, костяные накладки с рельефными сфинксами из Дома Сфинксов в Микенах. А на керамике и печатях они вообще встречают довольно регулярно.
Так что авторы выдвигают предположение, что слова с корнем "seirem-" в табличках обозначали существ, позже известных нам как сфинксы.
От себя лишь добавлю, что женщины-птицы встречаются еще в минойском изобразительном репертуаре, вспомним хотя бы печать из Закроса или знаменитые грудастые вазы из Акротири. И скорее всего они отражают какую-то общую для большинства народов Средиземноморья мифологему, уходящую корнями еще во времена тотемизма, о том, что божества, особенно женские, могут как сами представать в виде птиц, так и использовать пернатых как своих посланников, спутников или предвестников. См. три моих стареньких поста на эту тему по тегу #психофоры.
Из этой же веры в то, что птицы могу обитать в обоих мирах, человеческом и потустороннем, подвластном и понятном лишь богам, проистекают и столь популярные у греков, этрусков и римлян орнитомантия или ауспиции (привет Ромулу и Рему и спору о том, что лучше — 6 коршунов сразу или 12 с некоторым запозданием).
@knossoslab
👍41🔥24❤15🥰2
Еще немного о минойских химерах
Что-то меня не отпускает эта птичья история, и пришлось немного углубиться в тему крылатых минойских химер. В связи с чем мною была обнаружена замечательная исследовательница печатей Мария Анастасиаду (Maria Anastasiadou), в работе которой с говорящим названием «Крылья, головы, хвосты: маленькие пазлы Позднеминойского периода I из Закроса» (Wings, Heads, Tails: Small Puzzles at LM I Zakros) эта типология представлена во всей красе, разобрана на запчасти и разложена по полочкам.
В статье рассмотрено множество уникальных композитных изображений на глиняных печатях из дома A в Като Закросе, которые состоят из 2–4 элементов, включая части тел живых существ, предметы и орнаменты. Исследовательница отмечает, что органические элементы соединены на изображениях так, что создают целостный образ, например, существа с телом и конечностями. А неорганические собраны хаотично, без логической связи, что затрудняет их интерпретацию.
Честно говоря, никаких сенсационных выводов из этого всего она не сделала, но зато поместила в статью наиболее полную подборку существ, которые могут претендовать на звание предков сирен, горгон и грифонов. Во их-то я вам и покажу.
И да, тот факт, что композиции из Закроса отличаются от канонических минойских гибридов своей изменчивостью и отсутствием фиксированных форм меня, в отличие от госпожи Анастасиаду, совсем не смущают, а скорее подтверждают «принцип открытости, или разомкнутости формы предмета» в минойском искусстве, о котором говорит Ю.В.Андреев в своей уже ставшей классической работе «От Евразии к Европе», которую я неприлично часто цитирую:
#sealoftheweek
@knossoslab
Что-то меня не отпускает эта птичья история, и пришлось немного углубиться в тему крылатых минойских химер. В связи с чем мною была обнаружена замечательная исследовательница печатей Мария Анастасиаду (Maria Anastasiadou), в работе которой с говорящим названием «Крылья, головы, хвосты: маленькие пазлы Позднеминойского периода I из Закроса» (Wings, Heads, Tails: Small Puzzles at LM I Zakros) эта типология представлена во всей красе, разобрана на запчасти и разложена по полочкам.
В статье рассмотрено множество уникальных композитных изображений на глиняных печатях из дома A в Като Закросе, которые состоят из 2–4 элементов, включая части тел живых существ, предметы и орнаменты. Исследовательница отмечает, что органические элементы соединены на изображениях так, что создают целостный образ, например, существа с телом и конечностями. А неорганические собраны хаотично, без логической связи, что затрудняет их интерпретацию.
Честно говоря, никаких сенсационных выводов из этого всего она не сделала, но зато поместила в статью наиболее полную подборку существ, которые могут претендовать на звание предков сирен, горгон и грифонов. Во их-то я вам и покажу.
И да, тот факт, что композиции из Закроса отличаются от канонических минойских гибридов своей изменчивостью и отсутствием фиксированных форм меня, в отличие от госпожи Анастасиаду, совсем не смущают, а скорее подтверждают «принцип открытости, или разомкнутости формы предмета» в минойском искусстве, о котором говорит Ю.В.Андреев в своей уже ставшей классической работе «От Евразии к Европе», которую я неприлично часто цитирую:
«... минойские художники воспринимали мир в сугубо импрессионистической манере, т. е. в состоянии непрерывного движения, непрерывных изменений, превращений и переходов из одной формы в другую».
#sealoftheweek
@knossoslab
❤27👍13🔥7❤🔥4🕊3
Помните как-то под новый год мы с вами рассуждали об образе граната в древнегреческой мифологии искусстве? Вспоминали, конечно, и сюжет о Персефона, которая, отведав его, привязала себя к царству Аида. На днях попалась на глаза вот эта иллюстрация за авторством художницы Dolce Paganne.
Кажется, это хоть и криповое, но все равно отличное воплощение мифического образа граната как многослойного символа, объединяющего темы супружества, плодородия и фертильности, смерти, памяти, возрождения и неотвратимости природных циклов.
@knossoslab
Кажется, это хоть и криповое, но все равно отличное воплощение мифического образа граната как многослойного символа, объединяющего темы супружества, плодородия и фертильности, смерти, памяти, возрождения и неотвратимости природных циклов.
@knossoslab
🔥26❤🔥13❤9😱8👎1
«Райский сад» царя Алкиноя
Я тут выбралась наконец-то пожить на свою трехсоточную латифундию в Подмосковье и, имея каждый день возможность наслаждаться кофе на веранде с клубникой с грядки вприкуску, не могу не поговорить с вами об одном важном гомеровском сюжете. Тем более что на днях на читательской встрече по «Одиссее» мы обсуждали 7 и 8 ее песни, где, кажется, впервые в истории европейской литературы сталкиваемся с описанием места, наиболее всего близкого к архетипу «райского сада».
Огромный, раскинувшийся у дворца феакийского правителя цветник, плодовый сад, огород и парк одновременно, описан как чудесное, почти волшебное место. Здесь круглый год плодоносят деревья, цветут растения и зреют плоды, несмотря на смену времен года, «ни зимой ни летом не отцветает жасмин», хотя нет, последнее не отсюда . Зато в саду Алкиноя растут яблони, груши, гранаты, смоквы, оливы, виноград, овощи и зелень. Орошают все это великолепие два родника, которые обеспечивают водой не только сад, но и жителей города.
Они живут в идиллических условиях, управляют кораблями силой мысли, а их правитель почитается почти как существо божественного порядка. Потому, гостя на Схерии, Одиссей все еще находится где-то на грани – он уже не в плену богов/судьбы/стихий, но все же не до конца «воскрес», и пока не вернулся к людям в полной мере.
Интересно, что впоследствии большинство идиллических садов что в европейской литературе, что в живописи, будут воспроизводить синтетический образ прекрасного сада, сложенный из «кирпичиков» Одиссеи и, конечно, Книги бытия. Но и Эдем, описание которого хоть и было воплощено в тексте около V века до н.э., стоит на еще более раннем устном предании. Кстати, первым письменно зафиксированным подобным локусом можно считать шумеро-аккадский Дильмун из «Энки и Нинхурсаг»:
P.S. На картинке – самый трогательный сад Алкиноя на иллюстрации к «Одиссее» Марка Шагала (1974-1975 гг.).
@knossoslab
Я тут выбралась наконец-то пожить на свою трехсоточную латифундию в Подмосковье и, имея каждый день возможность наслаждаться кофе на веранде с клубникой с грядки вприкуску, не могу не поговорить с вами об одном важном гомеровском сюжете. Тем более что на днях на читательской встрече по «Одиссее» мы обсуждали 7 и 8 ее песни, где, кажется, впервые в истории европейской литературы сталкиваемся с описанием места, наиболее всего близкого к архетипу «райского сада».
Огромный, раскинувшийся у дворца феакийского правителя цветник, плодовый сад, огород и парк одновременно, описан как чудесное, почти волшебное место. Здесь круглый год плодоносят деревья, цветут растения и зреют плоды, несмотря на смену времен года
«Был за широким двором четырехдесятинный богатыйКонечно, такое описание сближает этот образ с садом Гесперид, островами блаженных и другими потусторонними локусами, в декорациях которых разворачиваются некоторые древнегреческие мифы. Но что мне кажется важным относительно феаков, так это то, что такой сад еще раз маркирует близость к богам и некоторую «инаковость» этого народа.
Сад, обведенный отвсюду высокой оградой; росло там
Много дерев плодоносных, ветвистых, широковершинных,
Яблонь, и груш, и гранат, золотыми плодами обильных,
Также и сладких смоковниц и маслин, роскошно цветущих;
Круглый там год, и в холодную зиму и в знойное лето,
Видимы были на ветвях плоды; постоянно там веял
Теплый зефир, зарождая одни, наливая другие;
Груша за грушей, за яблоком яблоко, смоква за смоквой,
Грозд пурпуровый за гроздом сменялися там, созревая.
Там разведен был и сад виноградный богатый; и грозды
Частью на солнечном месте лежали, сушимые зноем,
Частию ждали, чтоб срезал их с лоз виноградарь; иные
Были давимы в чанах; а другие цвели иль, осыпав
Цвет, созревали и соком янтарно-густым наливались».
Они живут в идиллических условиях, управляют кораблями силой мысли, а их правитель почитается почти как существо божественного порядка. Потому, гостя на Схерии, Одиссей все еще находится где-то на грани – он уже не в плену богов/судьбы/стихий, но все же не до конца «воскрес», и пока не вернулся к людям в полной мере.
Интересно, что впоследствии большинство идиллических садов что в европейской литературе, что в живописи, будут воспроизводить синтетический образ прекрасного сада, сложенный из «кирпичиков» Одиссеи и, конечно, Книги бытия. Но и Эдем, описание которого хоть и было воплощено в тексте около V века до н.э., стоит на еще более раннем устном предании. Кстати, первым письменно зафиксированным подобным локусом можно считать шумеро-аккадский Дильмун из «Энки и Нинхурсаг»:
«А там, в Дильмуне, ворон не каркает,
Птица смерти не накликает смерти,
Там лев не бьёт,
Волк ягнёнка не рвёт.
Там собака сторожевая, как козлят стерегут, не знает.
Там свинья зерна не пожирает,
Вдова на крыше солод не рассыпает,
Птица небесная солод тот не склёвывает.
Там голубь головою не вертит.
Там хворь глазная – «я хворь глазная» – не говорит.
Там хворь головная – «я хворь головная» – не говорит.
Там старица не говорит – «я старица».
Там старец не говорит: «я старец».
P.S. На картинке – самый трогательный сад Алкиноя на иллюстрации к «Одиссее» Марка Шагала (1974-1975 гг.).
@knossoslab
❤22🔥9❤🔥7👍5
Но Ренессанс, кажется, внес самый большой вклад в то, чтобы библейский и гомеровский образ окончательно слились, став эдакой собирательной философской и эстетической моделью идеального мира. Это и Мадонны Ван Эйка на фоне садов, и цветущие декорации «Весны» Боттичелли, и многочисленные «Изгнания из рая», как у Мазаччо или в «Благовещении» Фра Анджелико.
Разделить этот синкретический сад на условно гомеровский и библейский совершенно невозможно, но все-таки там, где мы видим типичную «антикизирующую» архитектуру Ренессанса или мощную ограду каменных стен, Гомер кажется чуть очевиднее. На гравюре «Одиссей в саду Алкиноя» Джованни Баттиста Кастелло это слияние видится очень выпукло, а вот в «Райском саду» Верхнерейнского мастера белокаменная стена еще вполне средневековая.
Наверное, и любимые мои пейзажи каприччио с античными руинами отчасти восходят к этой традиции. И тут бы самое время поговорить про римские сады, ренессансные виллы, регулярные французские и более хаотично-естественные английские парки, но это все-таки уже совсем другая тема для обсуждения.
В общем, образ прекрасного сада становится частью визуального языка европейской культуры, в котором природа — это не реалистический ландшафт, а некий носитель мифологического и духовного смысла, которым ее наделяет художник. И вроде бы вполне понятно, что в земледельческих культурах оно по-другому и быть не может, но я все равно каждый раз цепляюсь за эти сады взглядом и пытаюсь выискивать в них что-то свое – очень древнегреческое.
@knossoslab
Разделить этот синкретический сад на условно гомеровский и библейский совершенно невозможно, но все-таки там, где мы видим типичную «антикизирующую» архитектуру Ренессанса или мощную ограду каменных стен, Гомер кажется чуть очевиднее. На гравюре «Одиссей в саду Алкиноя» Джованни Баттиста Кастелло это слияние видится очень выпукло, а вот в «Райском саду» Верхнерейнского мастера белокаменная стена еще вполне средневековая.
Наверное, и любимые мои пейзажи каприччио с античными руинами отчасти восходят к этой традиции. И тут бы самое время поговорить про римские сады, ренессансные виллы, регулярные французские и более хаотично-естественные английские парки, но это все-таки уже совсем другая тема для обсуждения.
В общем, образ прекрасного сада становится частью визуального языка европейской культуры, в котором природа — это не реалистический ландшафт, а некий носитель мифологического и духовного смысла, которым ее наделяет художник. И вроде бы вполне понятно, что в земледельческих культурах оно по-другому и быть не может, но я все равно каждый раз цепляюсь за эти сады взглядом и пытаюсь выискивать в них что-то свое – очень древнегреческое.
@knossoslab
❤🔥18👍12🔥8❤2
Бывают такие понедельники, что чувствуешь себя как Фидиппид, бегущий из Марафона в Афины, чтобы возвестить о победе, или как вот эта прекрасная спартанская бегунья, рифмующаяся у меня в голове с советской традицией скульптурных изображений атлетичных работников, колхозниц и, собственно, спортсменов.
Она уникальна тем, что была изготовлена в Спарте в VI в. до н.э., до того печального момента, когда из-за «борьбы с излишествами» спартиаты практически утратили великолепную традицию бронзовой пластики. А также интересна нарядом бегуньи: короткий хитон скреплен лишь на левом плече, оставляя правое плечо и грудь обнаженными. Это тип «спортивного костюма» характерен для изображений участниц Герейских игр — древнейших женских соревнований по бегу, проводившихся раз в четыре года на Олимпийском стадионе. Вообще, женщин в Древней Греции нигде, кроме Спарты, не поощряли к участию в спортивных мероприятиях и исключали из Олимпийских игр, но на Герейских забегах и они могли посоревноваться.
И хоть для текущей московской погоды намного больше подойдёт плащ-палатка, желаю вам если и бегать, то только для удовольствия и поддержания физической формы, а не по делам, работе или потому что «все бегут, и я бегу». Хорошей вам рабочей недели, друзья!
Она уникальна тем, что была изготовлена в Спарте в VI в. до н.э., до того печального момента, когда из-за «борьбы с излишествами» спартиаты практически утратили великолепную традицию бронзовой пластики. А также интересна нарядом бегуньи: короткий хитон скреплен лишь на левом плече, оставляя правое плечо и грудь обнаженными. Это тип «спортивного костюма» характерен для изображений участниц Герейских игр — древнейших женских соревнований по бегу, проводившихся раз в четыре года на Олимпийском стадионе. Вообще, женщин в Древней Греции нигде, кроме Спарты, не поощряли к участию в спортивных мероприятиях и исключали из Олимпийских игр, но на Герейских забегах и они могли посоревноваться.
И хоть для текущей московской погоды намного больше подойдёт плащ-палатка, желаю вам если и бегать, то только для удовольствия и поддержания физической формы, а не по делам, работе или потому что «все бегут, и я бегу». Хорошей вам рабочей недели, друзья!
👍32🔥23❤🔥13❤10😍2