Вышел приговор по делу «Церкви последнего завета». Виссарион и Ведерников получили по двенадцать лет. Редькину дали на год меньше, но по ленте новостей прошла именно его фамилия, благодаря заметному прошлому. Всё таки не каждый день за руководство сектой закрывают бывшего поп певца и одного из многочисленных вокалистов «Интеграла».

Мне стало интересно, есть ли у героя дня студийные записи, ведь на чудовищных «Мутантах», единственной пластинке «Интеграла», его вокал отсутствует. В сети нашлось только одно место с внятным изложением музыкальной карьеры Редькина. Это страница на прозе.ру, куда виссарионовцы сливают всё, что он пересылает на волю. И заметка «А был ли барабанщик?» оказалась реально познавательной в плане истории поздне-советской поп музыки:

«23 февраля 1992 года на концерте в Ворошиловграде (Луганске) роль перста судьбы сыграл пьяный милиционер. Он возжелал в этот праздничный день спеть со сцены во время выступления Жени Белоусова, но не получил дозволения от нашего дружного коллектива и, распереживавшись из-за этого, выбил мне после концерта передний зуб и разукрасил синяками мою физиономию.

       В результате на концерт в Ригу я не поехал – зрителям, и особенно девушкам, вряд ли бы понравилось моё художественно расписанное, беззубое лицо, – остался в Москве залечивать раны… И благодаря этому попал на встречу с Виссарионом в Строгановском художественном училище. Это было 28 февраля 1992 года.

       Я встретил того, кого искал встретить, – друга, наставника, директора моего концерта с наименованием «жизнь». Он помог расставить всё по нужным мне местам в моём дозревающем понимании Мира. Два–три месяца я ещё продолжал ездить на гастроли в программе Жени Белоусова. Подошло время, когда Жека предложил работать концерты вдвоём, без других исполнителей. Это, конечно, давало возможность большего заработка.

       В поездки я брал с собой распечатку с основами и заповедями Учения. Иногда рассуждали с ребятами о целях и смысле жизни. У меня появилось соответствующее этим беседам прозвище «Падре Вадим». Как-то накануне лета, на обратном пути с гастролей, ко мне в купе заглянул Женя и попросил до утра эту распечатку.
       Утром, уже перед прибытием в Москву, вернул мне текст, и у нас состоялся недолгий разговор. Жека сказал мне, что, скорее всего, в этом тексте всё правильно и надо стремиться так жить. Но он больше не будет читать эту распечатку, не будет углубляться туда, потому что не готов так жить; не готов терять то, что приобрёл, став известным и популярным. Он тогда грустно улыбнулся: многие рядом с ним, потому что он – Женя Белоусов, имидж надо поддерживать, женщинам дарить машины и шубы, содержать их, на всё это нужны средства…» Конец цитаты.

Даже жаль, что Редькин не был убедителен, из Белоусова в другой реальности получился бы прекрасный гуру.
Да и не только из него, главным сюрпризом в тексте для меня стали тесные связи между редькинской группой «Поезд 26» и их соседями по Воронежу из «Сектора Газа». При желании можно придумать альтернативную историю, где в Сибирь с ним уехал бы ещё один бывший гаишник.

Закончились месяцы, подробно описанные в «Фастах». В принципе мне пора уже прекратить выкладывать сюда Овидия, его календарные стихи реально важны, но остальное сохранившееся творчество не очень подходит для этого канала. Точно буду читать для себя в свободное время, это реально интересный автор. Но именно для себя, немного сомневаюсь в том, что найду там что нибудь полезное для читателей.

Для закрытие темы решил выложить русский перевод от Фёдора Петровского с комментариями Михаила Гаспарова и Сергея Ошерова. Просто версия Фрезера по настоящему грандиозна и громоздка. Она полна важнейшей информации и внимательна к мельчайшим деталям, но совершенно не передаёт изначальную лёгкость и ненавязчивость поэзии Овидия. Оставляя у читателя довольно искажённое впечатление.

Сперва я думал просто вырезать поэму из классического советского издания в «Библиотеке античной литературы». И добавить к файлу вырезанные комментарии, тем более что их на удивление мало, после многотомного опус магнум Фрэзера можно сказать что их вообще нет. Но потом я понял, что не хочу вырезать прекрасную вступительную статью Гаспарова, убедительно доказавшего, что даже самые раздражающие современного читателя фрагменты поэзии и жизни Овидия по сути вытекают из его почти патологической, наивной доброты. Он реально верил в то, о чём писал, и был по настоящему потрясён столкновением с политической реальностью ранней Империи. Ну и раз я решил выложить предисловие, то придётся поделиться и остальными переводами. Именно придётся, я буквально с детства ненавижу привычку советских издателей выпускать сильно сокращённые варианты античных книг, причём даже не объясняя, что именно вырезано и зачем. В элегиях лакуны заметны по нумерации и это вызывает большие подозрения по поводу основных текстов. Впрочем «Фасты» я уже пару раз прочитал на английском и лакун не заметил. Ключевая для понимания истории с изгнанием «Ars Amandi» тоже выглядит целой, советские цензоры ухитрились пропустить даже рассуждения Овидия о том, что ему важно доставить партнёру сексуальное удовольствие и поэтому он не любитель мальчиков. Что, кстати, вполне подтверждает тезис о нём как необычном для античности добряке и не эгоисте. Вообще при прочтении «Науки» я окончательно убедился в том, что эта поэма была для Августа только формальным предлогом для ссылки. Версия с заходом не в ту дверь, прямо в центр некого события с участием Юлии Младшей Агриппины выглядит более чем логичной, тем более что сам Овидий в стихах очень прозрачно намекает на нечто подобное. Но я по прежнему подозреваю что это событие неким образом связано с подготовкой к обожествлению Августа, очевидной по «Метаморфозам».

Из сокращённых в издании книг меня реально заинтересовали две, написанные в изгнании. И в
«Tristia» и в «Epistulae ex Ponto» есть очень любопытные этнографические описания гетов и вообще жизни на северной окраине Империи. Одна проблема, эта окраина описана как _очень_ северная, судя по жалобам Овидия берег Чёрного Моря находился чуть ли не за полярным кругом. Скорее всего это было просто преувеличение своих несчастий с целью разжалобить Августа и убедить хотя-бы сменить место ссылки. Но тогда и дикость страшных гетов может быть несколько преувеличена. Буду искать хорошее критическое издание, в идеале с климатологическим комментарием.

Что касается главного текста в издании, то про «Фасты» я уже писал неоднократно и мне почти нечего добавить. Просто советую обратить особое внимание на Парилии и Лемурии, там очень подробные описания самих ритуалов. Мне лично при очередном перечитывании стал очень интересен повторяющийся образ взаимодействия легендарных правителей и нимф конкретных источников. Эвандер и его мать Кармента, Нума и его жена Эгерия, там описаны очень архаические ритуалы, слегка замаскированные под псевдоисторию вполне в соответствии с «La religion romaine archaique» Дюмезиля.

Publii Ovidii Nasonis [Предисловие, перевод и комментарии — Михаил Гаспаров, Сергей Шервинский, Сергей Ошеров, Фёдор Петровский, Надежда Вольпин, Зинаида Морозкина, Алексей Парин]
(Первоисточники)
Овидий: Элегии и малые поэмы