🔅 Книга «The Birth of the Patient: Multiple Entities of Newborns in Russian Neonatal Care» — часть проекта «Рождение пациента».

🧷 Подробнее об исследованиях этого проекта — в нашей подборке:

Рождение пациента: (де)медикализация новорожденных в организационных контекстах неонатальной службы

Зачем ребенка «допекали» в печи, в каких случаях новорожденного считали живым и как менялись эти критерии

«Расширенный пациент»: как специалисты неонатальной службы взаимодействуют с родителями детей

«Бумажный пациент»: как медицинские документы влияют на траектории новорожденных и практики медиков

📌 Не могли оставить вас без подборки наших материалов в медиа и постов об онкологических заболеваниях за последний год:

Правда ли рак помолодел
Отвечаем на вопрос, стали ли молодые люди чаще болеть онкозаболеваниями.

Как снизить риск заболеваний и дольше прожить
Собрали пять способов снизить риски разных болезней в том числе — онкологических заболеваний.

Как рассчитывают выживаемость людей с онкозаболеваниями
Что такое выживаемость при онкозаболеваниях, от чего зависит и как рассчитывается этот показатель.

Что за список канцерогенов и как его составляют
А также — где посмотреть, какие вещества туда входят и обязательно ли контакт с канцерогеном приводит к онкологическому заболеванию.

Заболеваемость раком будет расти? Вероятно, да, но не все так плохо
Приводим возможные объяснения роста заболеваемости.

Риски онкологических заболеваний у мужчин и женщин — визуализация
Визуальный проект о рисках онкологических заболеваний в зависимости от возраста, пола, типа рака.

Берегите себя!

💻 На сайте Европейского вышло интервью исследовательницы ИММИ Дарьи Литвиной о раковых регистрах. Вместе с коллегами Дарья проводила качественное исследование регистров Северо-Западного федерального округа. Как устроена их работа, с какими сложностями сталкиваются сотрудники, почему это важно — читайте в материале 📝 ⬇️

🎁 «Моральная экономика»: как работает дарообмен в медицинском поле

На связи Дарья Тукина, антрополог и исследовательница ИММИ. Надеемся, что декабрь и январь были полны сюрпризов — обязательно приятных и желанных, а мы хотим поговорить про феномен подарков и «отдарков» в медицине.

Дар всегда предполагает связь между дарителем и получателем, наложение на последнего социальных и моральных обязательств.

🧐 Как концепции дара и реципрокности (взаимности) проявляют себя в медицинском поле? Несколько примеров:

🔘 Передача знаний (медработник — пациент): врач или медсестра как носитель специфических медицинских знаний «дарит» их пациенту, стараясь объяснить сложные процессы, диагнозы, рассказывать о методах лечения в доступной форме, проводя сложную эмоциональную работу.

🔘 Лечение в духе социальной щедрости: например, у медсестер в условиях нехватки времени на индивидуальный уход за пациентом часто случаются спонтанные акты заботы, которые не требуют формальной оплаты или неформального «отдарка», — купить глюкометр пожилой пациентке за свой счет, перестелить белье.

🔘 Подарки пациента медикам/учреждению. В моем поле многие пациенты после выписки оставляли часть медицинских материалов — дорогие хирургические пластыри, салфетки, пеленки, медикаменты, которые купили сами, — в хирургическом отделении.

🔜 Подробности — по ссылке.

🎁 Привет! Это Дарья Тукина. Возвращаюсь в эфир с полевой историей, посвященной дарообмену.

Я вошла в свое медицинское поле еще до того, как была опубликована статья-рефлексия моих коллег Анастасии Новкунской, Дарьи Литвиной и Анны Темкиной «Социологи в белом»: конструирование профессиональной позиции в медицинском поле (подробнее о статье тут). В ней осмысляется исследовательское позиционирование социального ученого в связи с вопросом о реципрокности в коммуникации с одновременно «властным» и «уязвимым» информантом в российском здравоохранении.

На первых этапах полевого исследования моей целью было понять устоявшуюся логику дарообмена хирургического стационара. Что же я сделала?

😱 Практически сразу начала одаривать медработников небольшими материальными вещицами.

🤨 Нет, это не был легкий способ завоевать внимание и уважение информантов! Не было это ни подкупом, ни лицемерием. Отнюдь. Ведь оказалось, что в хирургическом стационаре воспроизводятся нормы и практики определенной моральной экономики, одновременно обусловленные медицинской институцией и выходящие за пространство больницы, тянущиеся из особенностей «соседства» медработников и пациентов в малом городе. Поэтому выбор определенных «подарков» должен был быть обоснован подходящей ситуацией и контекстом больничной событийности, что требовало от меня как особого «аутсайдера» чуткости и достаточной информированности.

🎁 Почему я вообще начала что-то дарить медицинскому коллективу?

Потому что в моем поле материальные подарки «традиционно» приняты: они приветствуются, ожидаются и воспринимаются как благодарность за профессиональное внимание медика [Rivkin-Fish 2005]. И даже шире — в постсоветской рабочей среде от «новичка» часто ожидают, что он «проставится», чтобы проявить солидарность в отношениях с новым коллективом, символически обрисовать новый статус, «поднять» его в глазах коллег. Такая вот культурная практика, знакомая многим из нас.

В первые полевые дни я проходила инициацию, за мной внимательно наблюдали и санитарки, и медсестры: «наша она или нет?» — то есть схожи ли мы культурно, учитывая обеспокоенность коллектива тем, что к ним приехал именно «столичный» ученый. Отдаривание в соответствии с ожиданиями информантов было способом показать, что меня можно встроить в привычные для коллектива социальные взаимоотношения и говорить со мной на одном «языке».

▶️ Продолжение истории — в следующем посте.

Фото: Дарья Тукина

🎁 Дарообмен и феномен «принуки»: продолжение истории

Это Дарья Тукина с продолжением истории о подарках в медицинском поле. Начало — в предыдущем посте.

☕️ Итак, я «проставилась»: кофе, чай, самодельные булочки, конфеты оказались на общем столе в санитарской и медсестринской комнатах. И здесь моей любимой находкой в коммуникации стал феномен «принуки». В отделении все, чаще всего санитарки и медсестры, «принукивают» [Байбурин 2019: 120–121] друг друга к еде. Это не просто принуждение, но именно ритуализированное упрашивание кого-то поесть: кого-то, кто считается гостем, как я, или кого-то, кто не ест за общим столом, потому что не успевает или «забыл свою еду». «Поешь уже! Да ложечку хоть попробуй [больничного супа]! Да давай, голод — не тетка!».

🫵👋 Принукивание начинается даже тогда, когда санитарки явно раздражены друг другом или недовольны тем, что одна из санитарок, которую они в данный момент упрашивают поесть, и так «смела вчера все со стола». Принукивание со стороны санитарок и медсестер во время моего «проставления» как бы демонстрировало их признание моего ответного дара: «Супер конфетки, ты бери давай тоже, пей с нами чай! Да давай вот эту вкусную бери, пока все не разобрали! Попробуй хоть половиночку!».

🔅 Уже тогда в моменте я поняла, что проходила «инициацию» через такой специфичный дарообмен. Есть еще один забавный момент: осознание, как быстро в рамках тотальной институции человек начинает усваивать образ поведения, соответствующий твоему «месту» в конкретном социальном порядке, еще и культурно обусловленном. Буквально спустя одну-две недели в поле я сама начала принукивать всех к чаепитию или обеду за общим столом, «уговаривать» ту или иную санитарку принять мою помощь (они сильно сопротивлялись, зная, что это подразумевает ответное одолжение).

🤓 Сейчас я продолжаю использовать этот инструмент в работе. Культурный репертуар, освоенный мной в процессе полевой работы, — от «принукивания» до правильного выбора ответных даров — помогает не только построить доверие и войти в профессиональную среду, но и лучше понять логику повседневных взаимодействий и обменов, лежащих в основе социальной ткани человеческих отношений.

🏥 Привет! На связи Дарья Тукина. Завершая тему дарообмена, делюсь моей любимой историей, связанной с медицинскими «личными вещицами»: она хорошо передает, как менялось восприятие вещей и, если позволите, мода среди сотрудников в отделении, где я проводила исследование.

🩺 Медсестры часто пользуются личными жгутами, пилками и разными приспособлениями для вскрытия ампул; многие врачи, ординаторы и сестры также нередко носят забавные держатели для бейджей и ключей в медицинской эстетике, украшают джибитсами рабочую резиновую обувь.

В 2019 году, когда я только начинала полевую работу, такие аксессуары были в новинку, как и развитая сеть пунктов выдачи заказов из онлайн-магазинов. Для работников отделения я была приезжей, «столичной» гостьей, и каждый раз словно проходила негласную проверку на внешний вид: санитарки неизменно обсуждали, что я ношу, и публично в присутствии меня комментировали и оценивали мою одежду.

🍒 В первый год работы меня застала неожиданная смена погоды: похолодало, и пришлось срочно купить осенние ботинки. В первый же день, когда я пришла на смену в новой обуви, одна из санитарок довольно громко прокомментировала: «Ничего себе, какие модные!». Но у меня был козырь в рукаве, чтобы показать, что я все так же «их» Даша, понимающая их уклад жизни, и не старающаяся продемонстрировать какой-либо пафос. Я с улыбкой ответила: «Не поверите, всего семьсот рублей, на Клубничке заказала!», — имея в виду популярный сейчас маркетплейс.

Тут же раздались оживленные вопросы. Одна санитарка удивленно уточнила: «Где-где? Это у вас в Питере такой магазин?». «Да какой Питер! Это в интернете, в интернете! У нас тоже на [название улицы] такой пункт открылся, я уже давно там заказываю все!», — ответила другая.

🥼 После этого случая я будто невольно стала «проводником» в мир интернет-шопинга. Скоро почти все санитарки установили приложения для заказов, а мне часто доверяли помощь в настройке: я объясняла, как оформить и оплатить заказ. В каждую новую командировку я подтверждала это доверие, демонстрируя свои «бюджетные находки»: то привезу медицинскую форму, которая, по их словам, «выглядит симпатично», за девятьсот рублей, то термобелье за шестьсот, которое я всем разрешала потрогать, чтобы они смогли «оценить качество». Многие привыкли покупать одежду или ткань только после тщательного осмотра — как на рынке, базаре или у знакомой, которая ходит по домам с баулами и предлагает турецкую хлопковую одежду или белорусский трикотаж.

🙌 Когда большинство из них освоили приложения, моя роль свелась к тому, чтобы просто скидывать ссылки на интересующий их товар. Однако даже в таких мелочах сохранялся элемент общей радости: это было не просто дело необходимости, а что-то, что объединяло нас, позволив мне стать ближе к коллективу.

Иллюстрация сгенерирована с помощью нейросети.

Доля женщин-кардиохирургов в России, роль методологии и письмо в редакцию журнала — возвращаемся после перерыва с историей из рабочего чата

Помните, мы рассказывали про исследование траекторий кардиохирургов в России? Анастасия Новкунская, Василий Каледа и Артемий Охотин готовят новую публикацию, в которой планируют оценить, сколько в РФ сердечно-сосудистых хирургов, сколько среди них тех, кто работает кардиохирургом, и сколько среди последних женщин.

Анализируя литературу по теме, коллеги нашли статью авторитетного журнала European Journal of Cardio-Thoracic Surgery, описывающую количество женщин-кардиохирургов в разных странах мира — Women in cardiac surgery: a global workforce analysis. Авторы статьи справедливо отмечают гендерное неравенство в этой сфере, его экономические и культурные предпосылки. Но согласно их данным, в России работают только 105 кардиохирургов, из них шестеро — женщины. В Кыргызстане и Украине же кардиохирургов, по оценкам авторов, нет совсем. Такие числа у исследователей получились из-за опоры на данные профессиональной ассоциации (Cardiothoracic Surgery Network) — в статистику попали только члены этой профессиональной сети.

Анастасия, Василий и Артемий написали письмо в редакцию журнала, указав на неточности в данных, касающихся отдельных стран, которые могут влиять на достоверность результатов. Например, согласно официальной статистике Минздрава России, в 2018 году насчитывалось 2519 сердечно-сосудистых хирургов. В 2023 году по меньшей мере 120 клиник провели 54 186 операций на открытом сердце по всей стране.

Письмо опубликовали. Кстати, дата публикации оказалась символической 8️⃣

Другие истории из рабочего чата:

Облегчает ли поцелуй боль от «бобо» у ребенка: выводы рандомизированного клинического исследования vs наши предпочтения
«Заболачивание» здравоохранения и наука через метафоры

В пятницу в Европейском университете пройдет ежегодная конференция «Выставка достижений научного хозяйства». ИММИ курирует секцию «Ментальное здоровье и науки о психике в социогуманитарной перспективе: вчера, сегодня, завтра».

В секции примут участие аспиранты и сотрудники подразделений ЕУСПб, практикующие специалисты, а также исследователи из других научных институтов и стран. В первой части поговорим об исторических исследованиях пси-дисциплин, осмысляющих их связь с правом и культурой прошлого. Во второй — обратимся к социальным и антропологическим исследованиям, рассказывающим о том, как реализуются психологические практики и дискурсы, а также конструируется экспертное психологическое знание сегодня.

ИММИ на секции будет представлять Дарья Никитина с докладом «Как доказывают доказательную психотерапию: кейс онлайн-платформ». Дарья расскажет, как с социологической точки зрения работают платформы для поиска психотерапевтов.

📍 Где: Европейский университет в Санкт-Петербурге, Шпалерная ул., 1, аудитория 429. Можно присоединиться онлайн, ссылку на подключение пришлем по запросу, пишите @nikitina_d.

📆 Когда: 21 марта, с 11:00 до 15:30

🔗 Программа конференции

До встречи!

📣Приходите на дискуссию о границах доказательности в психиатрии

10 апреля в 17:30 пройдет новая встреча дискуссионного клуба, организованного факультетом антропологии, ИММИ и Центром практической философии «Стасис» в партнерстве с медицинской клиникой «Династия».

✍️ Тема встречи — «Психиатрия — точная наука? Границы доказательности в психиатрии»

С одной стороны, от современной психиатрии ожидается «научность и доказательность». С другой — сомнения в прозрачности исследований и расхождение их результатов с реальностью клинической практики становятся нередкой темой обсуждения в профессиональной среде. Такое противоречие позволяет наблюдать поляризацию внутри самого психиатрического сообщества: одни считают наукообразный прагматизм современных классификаций результатом влияния интересов социальных и финансовых институций, в том числе страховой медицины и фармакологических компаний, другие — некритично воспринимают диагностические категории, считая их реальными сущностями. Но где же границы доказательности в психиатрии и какова их достоверность?

В дискуссии примет участие Анастасия Новкунская, исследовательница ИММИ, ассоциированный профессор по качественным исследованиям здоровья и медицины.

Можно участвовать очно и онлайн.

🔗 Подробности и регистрация.

Привет, друзья! Спасибо, что читаете «Приёмник». Рады оставаться с вами на связи — ловите подборку каналов, которые ведут исследователи ИММИ.

✉️ Data Medicine

Канал Артемия Охотина о биостатистике, эпидемиологии и политике в медицине. Поможет разобраться в тонкостях исследований различных дизайнов, отличать качественные работы и замечать нестыковки в методологии.

✉️ Mamarama

Канал Дарьи Литвиной о (личном) опыте родительства через призму социологии. Дарья показывает, как можно смотреть на повседневность материнства социологически на понятном для несоциологов языке.

✉️ Medical anthropologists

Дарья Тукина собирает в канале самые важные новости и анонсы из поля медицинской антропологии.

✉️ нано канальчик

Канал Ирины Горбуновой о научных исследованиях в здравоохранении, количественных данных, медиакультуре и философии.

❓Расскажите, какие каналы о здоровье, медицине и исследованиях вы читаете?