4. Как управлять работниками умственного труда?

Прежняя система «я начальник, ты дурак»» неактуальна. Требуется такой стиль руководства, как если бы работники работали добровольно. Понятно, что они не работают бесплатно. Но хорошие спецы отличаются мобильностью. Они могут уволиться в любой момент. У них есть свои «средства производства» - их знания.

Деньги при этом не являются единственным стимулом к труду. Достойный уровень оплаты считается лишь «фактором гигиены». Так что же стимулирует высококлассных спецов? То же самое, что и добровольцев. Добровольцы получают от работы больше удовлетворения, чем работники, трудящиеся за жалованье. Прежде всего им нужно видеть задачу, проблему, требующую решения. Они должны знать миссию организации и верить в нее. Им необходимо постоянное повышение квалификации. Им нужен результат.

Какой из этого вывод? Все чаще служащими следует управлять как партнерами, а партнерство уже исключает управление, поскольку предполагает равенство. Партнеры не могут приказывать друг другу. Они могут только убеждать друг друга. Людьми не надо управлять, задача – направлять людей.

5. «Непотребители» важны, как и потребители

Число «непотребителей» продукции даже самого крупного предприятия (не являющегося госмонополией) значительно превышает число потребителей. Немного найдется предприятий, доля рынка которых превышает 30%. Получается, что у огромного количества предприятий доля «непотребителей» составляет свыше 70% потенциального рынка. И при этом редко найдется руководитель, который знает своих «непотребителей». Большинство руководителей вообще не замечают их существования. Редко кто интересуется по каким причинам 70% населения не пользуется их товарами и услугами. А ведь любые изменения в первую очередь инициируют именно «непотребители».

Другой вывод состоит в том, что менеджмент уже не может ориентироваться только на свой товар или услугу, на хорошо освоенные рынки и виды конечного использования продукции. Исходным пунктом должно стать то, что называется «воспринимаемой потребителем ценностью». Причем как в коммерческом, так и некоммерчесом секторах.

Стремительный рост неохристианства в США в конце XX века представлял собой заметный феномен. В то время как традиционные церкви теряли своих прихожан, новые церкви набирали силу и количество последователей. Причина в том, что основатели этих религиозных течений сумели правильно сформулировать вопрос «В чем вы видите ценность церкви?» и обратились с этим вопросом к людям, не посещающим церковь.

И выяснилось, что воспринимаемая этими людьми ценность религии существенно отличается от того, что на протяжении долгих лет предлагает традиционная церковь. Для тех тысяч прихожан, которые заполняют молельные дома новых религий, главной ценностью является не ритуал, а духовный опыт и добровольное служение обществу, которое осуществляется в самой церкви или при ее посредстве.

Соответственно, фундаментом деятельности менеджмента должны стать воспринимаемая потребителем ценность и решение потребителя относительно его располагаемого дохода. Именно с этого должны начинаться как политика, так и стратегия менеджмента.

6. Группы компаний с централизованным контролем уйдут в прошлое?

Чтобы успешно действовать на нынешнем глобальном рынке, который характеризуется непрерывным усилением конкурентной борьбы, компании нужно, (1) знать свои издержки по всей экономической цепочке, и (2) совместно с другими участниками экономической цепочки регулировать эти издержки и добиваться оптимизации конечного результата. Поэтому бизнес все чаще переходит от исчисления издержек только своей внутренней деятельности к калькуляции всего экономического процесса, в котором даже очень большая компания является лишь одним звеном.

Описанные перемены больше подходят союзам на контрактной основе, альянсам и временным товариществам – в общем, любым структурам, которые построены скорее на партнерских отношениях, нежели на подчинении. Именно такие организации, а не традиционная модель родительской компании с дочерними предприятиями, которые полностью зависят от центра, становятся все перспективнее в плане роста в условиях глобализации экономики.

7. Валюта будет нестабильна

Сегодня нет страны, которая имела бы иммунитет от внезапных скачков валютного курса по той простой причине, что мир затоплен «виртуальными деньгами», т. е. такими, которые не обеспечивают приемлемого сочетания прибыльности и ликвидности. Поэтому во всех странах наблюдается избыток денег, не инвестированных в собственность, бизнес, производство или обслуживание, а хранящиеся в легко реализуемых и нестабильных «портфельных» инвестициях. И очень немногие страны имеют на балансах платежей достаточно излишков, чтобы обслуживать процентные ставки этих «портфельных инвестиций», не говоря уже о том, чтобы выплачивать по ним в случае катаклизмов. Другими словами, валюта каждой страны находится в зависимости от краткосрочных перемещений денежной наличности, которым нет и не может быть рационального экономического объяснения.

Соответственно, стратегию надо строить исходя из представления о том, что валюты и впредь будут нестабильными и неустойчивыми. Для представителей топ-менеджмента это означает, что они должны научиться управлять собственными запасами иностранной валюты.

8. В чем состоит производительность работников умственного труда?

Работа работника умственного труда не измеряется количеством или объемом. Это далеко не самый главный показатель. Зато качеству придается огромное значение.

Для повышения производительности на работника умственного труда необходимо смотреть не как на «издержки», а скорее как на (основной) «капитал» и обращаться с ним соответственно. Издержки нужно контролировать и сводить к минимуму, а капитал нужно увеличивать.

В целом, повышение производительности интеллектуального труда – самая важная задача менеджмента в XXI веке. При этом Друкер лишь ставит вопрос - можно ли измерить производительность умственного труда или она неосязаема? – не давая ответа. Но констатирует, что повышение производительности работников умственного труда - это едва ли не задача выживания для развитых стран, если они хотят сохранить доминирование.

9. Вторая половина нашей жизни

Завершает книгу Друкер уже рассуждениями о личном планировании карьеры, в том числе, во второй половине жизни. Планировать вторую половину жизни надо еще до ее наступления. Что делать если любимая работа, которая была захватывающая в 30 лет, стала невыносимо скучной в 45, а вы еще способны плодотворно трудиться лет 15–20?

Возможны 3 варианта:

1) Новая трудовая карьера в совершенно другой области. Например, работали юристом в крупной финорганизации, а ушли в медклинику средней руки.

2) Параллельная карьера. Растет количество работников, которые не уходят с первой работы, продолжают в ней трудиться, но находят при этом еще одно место, часто в некоммерческом секторе.

3) Общественная деятельность. Многим врачам, юристам, бизнесменам нравится их работа и они продолжают ею заниматься, но уделяют ей меньше времени. Одновременно они начинают другую, как правило некоммерческую деятельность.

Еще одна причина, по которой у работников интеллектуального труда будет появляться второе важное дело состоит в том, что нельзя надеяться прожить долгую жизнь, ни разу не испытав крупного разочарования в жизни или работе. Например, преподавательница, которая в 40 лет поняла, что обречена работать в маленьком колледже и никогда не станет профессором в крупном университете, несмотря на свои знания и опыт. Или опытный инженер, которого обошли в 42 года при повышении в должности.

В такой ситуации единственным утешением может послужить появление второй интересной работы, нового дела – именно дела, а не хобби. Для каждого человека – и для его семьи – важно, чтоб существовало место, где он может использовать неизрасходованную энергию и достичь важного для него социального статуса.

Как "арестный" залог препятствует реструктуризации

Мы не будем возвращаться к тем противоречиям, которые создаются между "арестным" залогом как проявлением принципа приоритета и равенством кредиторов в банкротстве.

Другой аспект проблемы состоит в том, что сохранение "арестных" залогов в банкротстве будет приводить к тому, что у должников будет оставаться все меньше активов не в залоге. В итоге это делает структуру капитала компании более уязвимой.

По практике Chapter 11 видно, что в былые времена крупные должники нередко заходили в процедуру со значительными незаложенными активами. Соответственно, должники могли получить капитал, продавая активы или используя их как залог под новые займы. Использование этих активов также сохраняло их ликвидность.

Но уже с начала 2000-х все больше должников стали входить в процедуры с активами, которые полностью обременены (blanket liens). Такие обременения ограничивают использование и генерацию доходов от этих активов, поскольку они рассматриваются как доходы от заложенного имущества, которые тоже под ограничениями. В итоге должники сталкиваются с более жесткими ограничениями ликвидности и с увеличением долгового навеса (debt overhang).

Такая ситуация благоприятствует существующим кредиторам, которые, по сути, монополизируют предоставление пост-банкротного финансирования в DIP. Кроме того, нехватка ликвидности делает операции компании более уязвимыми и ухудшает маневренность операционных решений.

В результате такая структура капитала со сплошным обременением имущества должника создает условия для перехода власти от должников к кредиторам. А зачем сильному договариваться со слабым?


Источник в части американского опыта: Huang A. The doctrinal evolution of bankruptcy law. P. 39.

Можно ли делать инвестиции, доверяя заявлениям государства?

Верховный суд Швейцарии (ВСШ) рассмотрел дело, истцы по которому купили 38,000 акций Credit Suisse после того, как федеральное правительство заявило, что банк хорошо капитализирован. Однако вскоре после указанного заявления швейцарского правительства, Credit Suisse был экстренно поглощен UBS в целях избежания международного финансового кризиса.

В итоге купленные истцами акции сильно упали в цене. Они потребовали компенсации от государства, так как в своих решениях опирались на «намеренно приукрашенные» заявления властей.

ВСШ отклонил доводы истцов. Государство не отвечает за убытки инвесторов, даже если они принимали решения на основе официальных заявлений властей. Однако суд сделал оговорку, что данное решение применимо только к этому делу.

Публикация полного текста решения ожидается.

https://www.srf.ch/news/schweiz/bundesgericht-aktionaere-der-credit-suisse-werden-nicht-entschaedigt

Как раз недавно читал у бернского профессора П. Кунца на эту тему. Он пишет, что высшее качество ученого – его независимость. Зачастую конфликт интересов – и тем самым «не-научность» (Un-Wissenschaftlichkeit) - встречается в публикацих практиков, в которых эта самая независимость отсутствует.

Юридические «исследования» и тематические публикации могут целенаправленно использоваться для влияния на мнения. Чем больше публикаций представляют определенную позицию в доктрине, тем быстрее создается «господствующее мнение», которое впоследствии может влиять как на правотворчество, так и на правоприменение. В некоторых отраслях такие публикации «системно предвзяты», так как пишутся в консалитинговых бюро.

Нередко такие публикации представляют собой «переписанные» меморандумы для клиентов, которые не преследуют научные цели, а лишь отражают позицию стороны. Такие публикации основаны на маркетинге и привлечении клиентов.

Мне кажется, учитывая вышеназванные риски, лицо, представляющее научное заключение или пишущее статью, должно делать раскрытие о возможном конфликте интересов. В противном случае, научность такого заключения под сомнением.

https://www.tgoop.com/bankruptcy_law_forever/1344

Принтер «взбесился» не только в России

Принято критиковать Госдуму за чрезмерную и нередко реактивную законотворческую активность. Зачастую критика справедлива, но при этом почти всегда упускается из виду, что ускоренное законотворчество – это также следствие более общих процессов в обществе, а потому это явление в некоторой степени необходимое.

Проф. Форстмозер, швейцарский ветеран корпоративного права, в статье с говорящим названием «От черепахи к зайцу» рассматривает переход традиционно медлительного швейцарского законодателя к ускоренному принятию законов.

Для сравнения, реформа акционерного законодательства началась в 1968 году и закончилась принятием закона лишь 23 года спустя. Реформа авторского права и вовсе заняла 35 лет. Однако в «нулевые» обнаружилась тенденция к ускорению законотворчества. Например, регулирование раскрытия информации о вознаграждении топ-менеджмента публичных компаний было принято за 15 месяцев.

Форстмозер выделяет 5 причин ускорения законодательного процесса:

1) Техническое развитие, темпы и масштабы которого требуют оперативных изменений законодательства;

2) Интернационализация. Законы, принимаемые в США, (например, закон Сарбейнза-Оксли) создают необходимость принятия соответствующего регулирования в Швейцарии, так как в противном случае крупные международные компании испытывают негативный эффект, если для обществ в Швейцарии не будет аналогичного регулирования. То же происходит и при перенятии регулирования ЕС.

3) Быстрая смена политических тем и господствующих воззрений, что подталкивает политиков к действиям в сфере законодательства.

4) «Бульваризация» экономических тем. Количество публикаций в СМИ по экономическим темам значительно возросло. Экономика тривиализируется и персонализируется с подачи медиа, что влияет на формирование мнений по экономическим вопросам и подталкивает законодателей к действию.

5) Усиленное воззвание к законодателю. Несмотря на все призывы к дерегулированию, в сфере регулирования экономики как никогда звучат призывы к вмешательству законодателя. Причём каждый раз тогда, когда речь идет о защите о якобы или фактически слабых. Как только в мире происходит какое-то злоупотребление, начинают требовать регулирования.

Меняются и методы законодателя

Тут Форстмозер приводит знакомые и нам приемы: кажущиеся срочными правки в законодательство начинают грузить в уже запущенные проекты реформ, даже если они с ними вообще никак не связаны. Применяется также прием, когда норму меняют не напрямую, а через перестройку значения других положений.

Форстмозер заключает, что в целом законодатель должен поспевать за обществом: ускорение последнего вызывает ускорение первого. В этом смысле в ускоренном законотворчестве проблем нет.

Но проблема есть в том, как принимаются законы. Правки в закон не должны приниматься без должной дискуссии, «пропихиваться» в законопроекты с другим содержанием или посредством модификации других норм .

С другой стороны, необходимы решения, которые позволят не затягивать принятие законов на долгие годы. Например, возможно вводить сокращенные сроки для получения позиций, ограничить запрос мнений по законопропекту группами интересов/ключевыми стейкхолдерами, делать рамочное законодательство, то есть, делегировать регулирование деталей на более низкий уровень регулирования (если это не затрагивает значимых интересов), использовать также гибкое частное саморегулирование.

Cour de cassation Франции ответил в недавнем решении на вопрос могут ли кредиторы просить назначить временного управляющего обществом, которое занимается злопоутреблениями и растратой активов?

Истцы просили суд назначить временнного управлящего обществом, ссылаясь на то, что они являются его кредиторами и что общество инструментализируется его управляющим, который осуществляет рискованную анормальную деятельность, в том числе, растрачивает активы, нанося вред их финансовым интересам.

Суд ответил: нет, кредиторы не имеют права вмешиваться во внутренние дела компании, требуя назначить временного управляющего, даже при таких обстоятельствах.

Соответственно, кредиторы должны прибегать к иным средствам правовой защиты.

https://www.actualitesdudroit.fr/browse/affaires/societes-et-groupements/47636/absence-de-qualite-a-agir-du-creancier-sollicitant-la-designation-d-un-administrateur-provisoire

Как уменьшить бремя принятия законов для бизнеса?

Маховик принятия норм любого уровня движется без остановки. Это повсеместное явление, заложенное похоже в самом дизайне современного бюрократического устройства. В этой связи мы в разных частях света видим попытки бороться с последствиями этого маховика: эксперимент И. Маска с его DOGE, создание специальных ведомств, отвечающих за сокращение издержек от регулирования (Nationaler Normerkontrollrat в ФРГ), регуляторная гильотина в РФ.

На глазах попалась статейка о стоп-кране регулирования (Regulierungsbremse) в Швейцарии. Там было предложение, чтоб определенные законодательные акты принимались не простым, а квалифицированным большинством.

Ключевой вопрос этого предложения состоит в том, когда этот «стоп-кран» должен срабатывать? Согласно предложению «стоп-кран», включается если федеральный закон влечет увеличение издержек для свыше 10 тыс. предприятий или совокупные издержки предприятий превышают 100 млн франков.

И тут мы подходим к главной проблеме – а кто и как будет измерять эти издержки? Если это будет делать правительство или парламент, то возможен конфликт интересов: они сами же разрабатывают закон и сами же считают его издержки. В этой связи многие партии и объединения призвали к созданию внешнего независимого органа, который либо сам будет рассчитывать издержки или хотя бы сможет перепроверять расчеты.

Для России тут два вопроса для размышления:

(1) квалифицированное большинство для принятия федеральных законов, которые перешагивают определенный порог регулирующего воздействия;

(2) точно ли ОРВ нормативно-правовых актов Правительства должно проводить одно из министерств (профильный департамент в Минэкономразвития)? И нельзя ли достичь лучших результатов в политике дерегулирования передав эту функцию структурно более независимой организации?

https://www.iwr.unibe.ch/unibe/portal/fak_rechtwis/e_dep_dwr/inst_iwr/content/e36453/e162337/e163474/e192613/e192616/files1346181/2023_02_08_fuw_ger.pdf

Монография М. Грюнбергера о принципе равного отношения в гражданском праве. Работа на 1000 страниц.

Ввести регулирование на ограниченной территории -> апробировать его в течение некоторого времени -> и только после этого, если эксперимент будет удачным, ввести постоянно действующее регулирование, попутно доработав в нем выявленные практикой проблемы.

Такой "лабораторный" подход к законотворчеству можно только приветствовать. Тем более в России, где усеченная оценка регулирующего воздействия, а оценка фактического воздействия федеральных законов и вовсе отстутствует.

В этой связи экспериментальные законы - это хоть какая-та осторожность законодателя, который обоснованно сомневается, что предлагаемое регулирование всегда является необходимым и оптимальным.

Касаемо закона о гостевых домах, мне также импонирует реализованный в нем принцип "второго ключа" для его активации. Первый "ключ" - это федеральный закон об эксперименте, который задает общую рамку: очерчивает круг потенциальных участников эксперимента, устанавливает основные понятия, требования и пр. Но чтоб активировать эксперимент субъекты РФ должны принять свои законы (второй "ключ"). Субъекты РФ в своих актах также могут предусмотреть дополнительные требования, отражающие местную специфику.

Иск кредитора к должнику должника

В практике начинает вставать вопрос – может ли конкурсный кредитор обратиться с иском к контрагенту своего должника?

При ответе на данный вопрос полезно взглянуть на регулирование во Франции, где у кредитора есть три варианта действия против контрагентов своего должника:

(1) Косвенный или викарный иск (l'action oblique), который позволяет кредитору осуществлять права требования против должника своего должника, которые первый не осуществляет по небрежности или невозможности. Кредитор может требовать реализации существующих прав, например, потребовать уплаты покупной цены от контрагента должника, но он не может заменять должника в управлении (например, требовать продажи имущества или сдачи в аренду). Кредитор такте может осуществлять права требования должника, не носящие исключительно личный характер ("non exclusivement attachés à la personne"). Выгода от иска падает в массу должника. Кредитор-инициатор не имеет преимущества перед другими кредиторами должника. Он, так сказать, тащит каштаны из огня для других (il tire «les marrons du feu»).

(2) Прямой иск кредитора от своего имени против контрагента должника (l'action directe). В отличие от косвенного, кредитор при успешной реализации данного иска получает выгоду напрямую себе, другие кредиторы не могут с ним конкурировать. В отношении такого рода привилегий действует правило – они должны быть прямо предусмотрены законом («Pas de privilège sans texte»).

(3) Паулианов иск об оспаривании фраудаторнык сделок должника (l'action paulienne). Данный иск уже хорошо знаком российским юристам по обозначению «внеконкурсное оспаривание».

Из этой палитры инструментов правовой защиты кредиторов видно, как примерно дальше может развиваться российская практика по данному вопросу. Признание в России за кредиторами права на конкурсное оспаривание сделок должника ставит вопрос – почему им нельзя осуществлять и иные права и требования от имени должника?

Почему чем краше конституция, тем хуже реальная ситуация?

Штремитцер и Лейбович в статье Aspirational Rules исследовали негативную корреляцию между количеством прав, закрепляемых в конституциях и реальной ситуацией с их обеспечением. Чем объяснить отрицательное влияние вдохновляющих целей в конституции на реальную ситуацию в стране?

Психологические исследования ранее установили, что люди с более высоким чувством самоэффективности (self-efficacy) более продуктивны, чем люди с низким чувством самоэффективности, и между низким чувством самоэффективности и неудачей в достижении поставленных целей возможна связь. Постановка чрезмерно амбициозной цели – которую человек обречен провалить – влияет на мотивацию в выполнении уже других, более достижимых целей, из-за опыта неудачи (negative spill-over effect).

Другое объяснение может состоять в том, что чрезмерно вдохновляющие цели ослабляют ожидания общественности относительно их выполнимости. Если общественность рассматривает поставленные цели как нереалистичные, то она и не ждет от госслужащих, что они их достигнут. И если госслужащие знают, что общественность не ждет от них выполнения этих целей, то их продуктивность в достижении целей тоже упадет. Люди менее склонны держать свои обещания, когда знают, что реципиенты не ожидают их выполнения или не полагаются на их обещания.

Негативный эффект в закреплении чрезмерно амбициозных целей и расширенных прав в конституции может проявляться в том, что один и тот же агент, например госслужащий министерства природы, перед которым стоит нереалистичная цель в области изменения климата, будет менее заботиться о достижении более реалистичных задач, например, связанных с загрязнением воды или воздуха.

В общем, по мнению авторов, в вопросе установления конституционных прав и целей действует принцип: less might be more

Монография Г. Тойбнера о сетях как договорных союзах.

Тема сложная и пока не очень приметная (хотя в менеджменте давно известная), но проблемы с ней связанные встанут во весь рост, когда суд. практика уже набьет руку на типичных иерархичных структурах - концернах, объединениях компаний, которые строятся на централизованном контроле, - и начнет чаще рассматривать проблематику договорных союзов.

https://www.jura.uni-frankfurt.de/42849036/netzwerk_buch.pdf

МСП поддерживаем, банкротов наказываем

Пробежался по стенограмме недавнего заседания Правительственной комиссии по вопросам развития малого и среднего предпринимательства. Думал посмотрю замолвили ли там слово о законодательстве о банкротстве ИП?

Сказали про очередной рост количества предпринимателей, число занятых в секторе МСП, размеры выделенной господдержки. И как будто бы все хорошо.

Или нехорошо?

Декларативно-оптимистичный язык таких заседаний понятен. Но если осмотреться, а что реально происходит в экономике в части МСП, то иной формулировки кроме как высушивание экономического поля подобрать сложно.

Что банки, что другие игроки, в основном сидят на кубышке, инвестировать в проекты особо не собираются. Все чего-то выжидают. Протянуть в таком межвременье, характеризуемое, в том числе, нехваткой доступной ликвидности, могут те, у которых есть какой-то поток заказов (зачастую это госзаказы). Остальные, кому не удастся как-то вырулить в этот период, будут вынуждены закрываться или банкротиться.

Так вот, это межвременье порождает ИП-банкротов, которые по действующему законодательству будут лишены права регистрировать себя в качестве ИП, участвовать в управлении юрлиц в течение 5 лет.

Во-первых, такое ограничение неконституционно, так как дискриминирует ведение бизнеса в форме ИП: если вы ведете бизнес учредив ООО и ваше ООО банкротится, то вы потом можете пойти и зарегистрировать новое ООО. А если вы ведете бизнес как ИП, то в случае банкротства вы так сделать не сможете. У вас поражение в экономических правах на 5 лет

Допустим, народ находчивый, и обходит это ограничение. Но зачем законодатель подталкивает людей к такому поведению?

Во-вторых: я как-то слышал, что люди с высоких трибун задавались вопросом, почему все едут в Дубай делать стартапы, запускать какие-нибудь инновационные штуки?

Тут разные объяснения возможны, но одно из них в том, что если вы хотите развитую предпринимательскую культуру, то может не стоит использовать законодательство о банкротстве для ее подавления?