Весь напалм сарказма сейчас направлен на анархо-капиталиста Милея. Мол, «вот и первый президент-либертарианец, сейчас всем мало не покажется!». Но комментаторы забывают (или не помнят, этому тогда не придавали большого значения), что в своё время партия «Слуга народа» подняла ту же идеологию на щит. Как мы все хорошо знаем, уроки Милтона Фридмана были усвоены точно так же российской властью и все советы «учителя» не единожды опробованы на практике. Но страсть к твёрдой руке всё-таки заставляет обращаться к опыту советского руководства, хорошо разбиравшегося в создании потогонных производств для нужд «осаждённой крепости». Не стоит забывать и о все выше поднимающем голову Трампе или китайской компартии, которая ловчее многих соединила банковский и облачный капитал с репрессивной и милитаристской машиной авторитарного государства.

Что общего между всеми перечисленными случаями? Катастрофическое соседство неолиберализма в экономике и национализма в политике. Первое используется, чтобы продолжать рыночное господство монополий как над внутренним «человеческим капиталом» с помощью низкооплачиваемого труда, так и над внешними денежными, земельными, транспортными и ресурсными потоками на международном уровне. Второе — для силового и интеллектуального подавления рабочей силы внутри государств, участия в военных кампаниях зарубежом и выстраивания неофеодальной иерархии власти (где все мы — технокрестьяне, круглосуточно производящие данные, питающие инженерное воображение вышестоящих), для которой нет другого источника права, кроме режима чрезвычайного положения.

Сколько хороших интервью не делай, а от очков идеологии трудно отказаться 💁‍♂️

Только увидел…

Сегодня умер Отар Иоселиани. Пожалуй, самый знаменитый грузинский режиссер, чьи картины заслуженно вошли в золотой фонд мирового кинематографа.

Как просвещенный консерватор с советским опытом, он был отзывчив ко всему новому, что составляло дух времени, при этом показывая, как старое, «аристократическое», может открываться ему. Он точно не любил капитализм, поскольку воротилы, в отличие от аристократов, ничего не понимают в красоте.

Французский анархо-индивидуалист и эстет Лаказ-Дютье однажды придумал слово «артистократы» для обозначения тех, для кого жизнь в искусстве — это опыт не-властвования, самопроявления и активной гражданской коммуникации. Со всей осторожностью его можно применить и к Иоселиани.

«Охота на бабочек» для меня по-прежнему остаётся фильмом-уроком нонконформизма от человека, не стремившегося кого-либо чему-нибудь поучать.

Спасибо ему за это.

Никогда не думал, что буду заниматься подобным. Но молчать не получается. Без радикального протеста против тюрем эта система продолжит эксплуатировать, унижать и убивать тысячи людей ежегодно.

Строим планы на 2024 с Сергеевичем:

У нас выходило видео о том, что тюрем быть не должно. Слушая множественные интервью с правозащитниками на всяких либеральных каналах, поняли, что хотим в будущем году сделать целый сериал, который рассказал бы о том, почему именно мест лишения свободы быть не должно и ответить на самый часто задаваемый вопрос «а как же педофилы?».

У нас нет особо средств на супер-пупер съемку, мы не можем обеспечить себя корреспондентами. Но у нас есть единомышленники и люди, которые занимаются группами солидарности политзаключенных.

Пока будем обдумывать структуру выпусков, а скоро начнём искать героев и экспертов. Мне кажется важным после освобождения Кагарлицкого, чтобы эта тема не затихла. Начнём со сбора литературы, так что, если у вас есть, что посоветовать почитать — пишите, пожалуйста.

Если нам получится сделать такой большой сериал совместными усилиями — это будет невероятно. Вакуум в этом вопросе сегодня закрывают либералы. И дают голоса иногда таким правозащитникам, которые иногда говорят вещи в духе «в тюрьме люди пробуждаются», что конечно же полный капец.

Мое лицо, когда снова приходится слышать, что «Слово пацана» — «ничего такой сериал по нашим меркам»

Модернизм обьявил этику продуктом эстетики через абсолютную приверженность «красоте». Воспоминания об этом повороте до сих пор не дают покоя амбициозным художникам и придирчивым критикам. В постмодернистской парадигме противоречия между этикой и эстетикой попытались снять, нивелировав обе категории как результат власти иерархических институтов. На новом — метамодернистском — этапе развития культуры этика вышла на первый план, поставив эстетику в зависимость от межличностных и социальных отношений, внутри которых производится материал для художественного творчества и, прежде их использования, потребовав рефлексии самих этих отношений. Без этой концептуальной рамки очень трудно понять переход к декоративно-прикладному искусству и всеобщей политизации арт-практик, задействующих тело и «не-эстетические» объекты для перформативных высказываний. А в кино — повсеместное возрождение жанра в качестве алиби для применения более традиционных способов манипулирования зрительским вниманием, очень трудно уживающихся с современными этическими требованиями.

... личная неопределенность является не сомнением, внешним по отношению к происходящему, а объективной структурой самого события, поскольку последнее всегда идет в двух смыслах-направлениях сразу и разрывает на части следующего по ним субъекта.

Жиль Делез

Удушение политических свобод убивает искусство точно так же, как экстенсивное сельское хозяйство — разнообразие растительных культур. И в том, и в другом случае результатом будет постепенное опустынивание.

Обретение

искусство любви и заботы
не укладывается в обыденный ритуал

быть внимательным к ближнему,
а к себе — строгим

повторять повторять повторять

перебивая чужой голос в голове,
так похожий на твой собственный

идеальное — это иллюзия пасторали,
создающей видимость, что все было
на своих местах

и к порядку стремится хаос

без ложных движений
— возвращаться к началу

перебивать,
признаваясь себе,
что одновременно существуют
сразу два смысла,
увязающих в глубине

что ты здесь
этом здесь на плоскости
и растерянность
— верный признак изменений,
разящей силы глагольных форм
с их неустойчивым превосходством над временем

искусство ценит вариации
и эффекты прикосновений

множественность, которую
ты найдёшь смелость себе позволить

22.12.23

Ещё курс лекций по искусству, два журнала, 3 книги (две — почти готовы) и 12 видео на YouTube (+12 short, но они не в счёт). + 2500 человек в тг Эгалите.

Вспомнил! Кружок Душни-la — 4 незабываемые насыщенные встречи вокруг зубодробительных текстов.

Теперь хочется кушать вкусненькое и сладенькое, пить какао и собирать силы для следующего шага

Посчитала и округлились глаза:

В этом году, несмотря на отсутствие постоянного места для киноклуба, мы с Сашей провели 77 встреч.

77 фильмов, 77 вводных лекций, 77 дискуссий.

Ну, визуализировать кринжовые фразы вождя — такого уровня индоктринации я не ожидал, честно говоря.

А что вы делаете вечерами? Мы, вот, смотрим весь вечер фильмы Жоры Крыжовникова. Пока BadComedian пытался сделать из него идиота, человек обслуживал идеологему о «глубинном народе», собирал огромные деньги и получал доступ туда, куда большинству хода нет. Почему никто не чувствует подлога?

Кино, обладающее трансцендирующим потенциалом, заставляет нас разгадывать героев, как вещь в себе, или выводить их из известного нам по повседневности состояния в новое — ещё отсутствующее в нашем социальном опыте. В кино капиталистического реализма, напротив, герой должен воплощать собой предзнание социальных типов и действовать в логике повседневности, открытой к нему, как (экранное) поле возможностей, предоставляемых системой.

Ставить знак равенства между положением российских активистов и украинцев и украинок, каждый день находящихся под огнём — такого уровня лицемерия я не ожидал встретить, тем более среди «прогрессивных», «демократических» и «деколониальных».

Сколько нежности просыпается к героине Михалковой при просмотре «Чувства Анны». Так и хочется не дать всем ружьям русской драматургии выстрелить и попросить суровую логику вещей сжалиться — дать чуду направить ее куда-то далеко-далеко от тотального космического спектакля власти и лишенного любви (к себе и другим) окружения.

Но нет. Чудо на этих землях должно только приносить пользу — служить чему-то. В нем нет ничего самодостаточного, чего обычно западные теологи ищут в бытии Христа или любого другого святого. Феноменология доступна только аналитическому разуму, признавшему за волей и интуицией преобразующую действительность силу. У героини Михалковой ничего этого нет, даже мыслей — одни чувства, пробужденные сверхвосприимчивостью к космическим сигналам извне. Однако, как только они исчезают, «внутренний слух» притупляется, и ей становится трудно отличить инопланетные звуки от грохочущего в подъезде лифта. Все ее отвлекает от концентрации на себе, от расшифровки уже написанного, как важного этического послания свыше. Слышимое ею постепенно представляется эхом благословения, лишающего воли в обмен на голос и переживание любви, — что значит нужности, заметности, значимости, не сильно ценящихся в российском социальном контексте.

Закономерное: «Я потерялась», сказанное после выхода из психушки перед растерянным мужем — прошибает, являясь пиком десубъективизации, болезненным пробуждением после невозможного события, внутри которого сложно понять, что делать, потому что общеизвестные жизненные стратегии ничего, кроме системы, не предполагали.

Ретро-футуристическая драма Анны Меликян, не стесняясь политических экивоков и пелевинской иронии, деликатно подступается к самому болезненному вопросу последних двух лет. Почему, когда зло — очевидно и техногенный апокалипсис — неизбежен, народ, некогда способный на удивительные поступки и открытия, поддающиеся описанию разве что языком научной фантастики, оказывается глух к простейшим гуманистическим истинам?

Чёрная ночь перед одним из самых светлых праздников.

Насилие превращает все составляющие бытия в фальшивку.

У кого нет бытия, у того нет ничего, что можно было бы понять и простить.

Сердце принадлежит тем, кто множит и обогащает жизнь.

Потому боль от каждой подобной атаки — нестерпима и становится неизбывной.

За прошедший год в сегменте российского авторского кино возродились старые культурные оппозиции. Идеалисты противопоставляются конформистам; мечтатели — обывателям; неформалы, ученые и «деревенщина» — сверхэффективному городскому «среднему классу».

Тех, кто хочет разбирать гробы и строить луноходы, чтобы доказать всем, что человек — не прах, а звезда — у Белого дома для острастки будут ждать БТР'ы. Патриотам «малой родины», грезящим о самом крутом рок-фестивале, способном прославить забытый богом Металлогорск, нужно будет отрезать себе голову и приладить ее обратно, чтобы все наконец-то поняли, в чем заключается андеграундное чудо. Старикам, оставленным на произвол судьбы в обезлюдившей татарской деревне, придется лишиться в авиакатастрофе детей, чтобы преодолеть старые патриархальные конфликты и начать новую жизнь через наивную игру.

Роль идеалиста (разумеется, мужчины) — мечтать наяву о том, чего здесь никогда не было и не будет, тем самым задавая нравственные нормы. По нему будут судить все образы жизни, которые не укладываются в господствующую идеологическую парадигму. Да, идеалисты могут восставать и пытаться ловить ветер Истории. Но большинство из них заканчивает внутренней эмиграцией, быстро перерастающей в бытовуху, как последнее прибежище от негодяев в погонах и при кастетах.

Условно «независимое» кино в России завершает амбивалентный образ империалистической культуры периода войны и фашизации. Выросшее качество актерской игры, невероятный уровень операторского мастерства, сценарная изобретательность, адаптирующая магический реализм под нужды требуемого государством умолчания, — завораживают, чтобы убедить зрителя в том, что, несмотря на трудные времена, вера в каждого из нас поможет все пережить. Теплые виды моногородов, портреты очаровательной гормональной молодежи, панорамы оживающей деревни, борьба мудрой и сильной патриотической интеллигенции против капитализма, фашизма, произвола, словно следуют за случайно брошенной Дунцовой в интервью Шихман фразой: «Больше позитива».

Позитива, рожденного из ежедневных гекатомб — уничтожения людей, домов, природы другой страны, которая когда-то считалась братской. Людоедская витальность маленького обывателя, рождающаяся в горниле империалистической войны. Потребительский консенсус путинской «страны возможностей», построенный на согласии с теми, за кем сила — ни что иное, как манифестация готовности пережить все, что угодно, благодаря нежному взгляду на себя в зеркало. Однако в этом зеркале нет места Другому, собственной кровью и будущим «оплачивающему счета» культурного возрождения империи.

Оказывается, по данным ВЦИОМ, больше 50 процентов россиян будет встречать 24 год с хорошим настроением. Так что многое из написанного выше, судя по всему, было схвачено верно:

https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/itogi-2023-ozhidanija-2024