Я вижу в ваших глазах панический страх. Это — страх проигрыша. Быть проигравшим постыдно. Быть проигравшим — недостойно. Немыслимо быть проигравшим. Лучше вовсе не играть, чем проиграть в каком-то из возможных сценариев. Этот страх парализует. Он создает постоянный фон. Он руководит в принятии решений. Страх неудачи изводит и бесит. Ты сам злишься на себя, но часто не можешь ничего с этим сделать. Здравый смысл говорит: «Да хрен с ним, рискни!». А эмоции придавливают к земле и заставляют ползти. Убедительно отвечая на вопрос о твари дрожащей. Имеешь ли ты право на ошибку? Разумеется, нет. Потеря лица неприемлема. Если попробовать копнуть и спросить «а почему собственно?», то в ответ донесутся мычания. Просто нет. Нельзя. Проиграть нельзя.

Мой друг изумительно красиво мыслит. Я редко встречал такую четкость и логичность. С его головой надо или возглавлять Центробанк, или планировать строительство Лунной базы. Его интеллект — остро отточенная бритва, отсекающая истину и неизменно шинкующая ее на ломтики, достаточные для потребления такими ограниченными, как я, например. Я восхищаюсь им. Но как же он жалок, когда дело доходит до дела! Как он топчется на старте, как трет вспотевшие ладошки друг о друга!

В момент гений превращается в неуверенно лепечущего малыша.

Ему хочется, очень хочется ворваться в жизнь и оставить в ней след. Но раз за разом пар уходит в свисток. Он разменивает годы на решение пустых задач. Безрисковых задач. Которые приносят, пусть и большие, но только деньги. И смертную скуку.

Моя знакомая — дама восхитительных качеств. Я опущу описание иных ее сильных сторон, остановлюсь на очевидной слабости. Она, простите, невежественна. В то время, когда мы штудировали «Экономикс», она челночила по маршруту Черкизон — Yiwu (Zhejiang). В наследство она не получила ничего: ни квартиры, ни престижной должности, ни места в вузе. Ей досталась только сумасшедшая уверенность в своей непогрешимости, нахрапистось и напор трактора «Беларусь». В юности мы смеялись до слез от ее апофегм. Будучи старше, хмыкали, но уже не решались ерничать над благодетельницей, поившей нас Мартелем. Сейчас ее называют по имени-отчеству, кланяются в пояс и всячески угодливо хихикают. Ее изречения широко известны в узких кругах. Наверное, она напишет книгу. Я не удивлюсь.

Сам я, бывало, делал вещи совершенно невозможные. Нет, не эпические подвиги, конечно, но что-то героическое было. И каждый раз оно все шло по одному сценарию. Я ввязывался в неведомую мне историю. Бросался с шашкой наголо туда, куда ни один здравомыслящий человек не пошел бы. Бросая ретроспективный взгляд назад, я сам о себе кручу пальцем у виска. Ну как так можно было? Это же чистое безумие. Расстрельная позиция. Неразумный риск. Нерациональная игра. И каждый раз, каждый чертов раз, в основе моего авантюризма лежали три вещи:

я не знал, во что ввязываюсь, мне было любопытно посмотреть и еще у меня не было особо других вариантов.

Слабоумие и отвага в чистом виде. Но знаете что? Я потом никогда не жалел. Даже когда вчистую проигрывал.

Мне кажется, в жизни надо обязательно пройти такой путь. От страха неудач, боязни показаться смешным, до полного пофигизма к чужому мнению и разным там оценкам. Пусть и на пустяковых, незначимых примерах. Попробуйте, скажем, начать писать. Пусть не каждое утро, не мучайте себя. Пару раз в неделю. Вас будут шпынять. Походя, просто потому что могут. Вас будут учить жить. Вас будут оскорблять. Или просто не соглашаться с вашим мнением. Первые пару месяцев вы будете писать и публиковать зажмурившись. Потом придет легкость. Потом настанет катарсис. Вы почувствуете себя экспертом, гуру. А потом, как-нибудь, вы прочитаете свои ранние тексты. И ощутите, каким наивным дураком вы были. Запомните это ощущение. Ради него стоит жить.